Луис Ламур - Мустанг

Незадолго до полудня мы свернули по течению ручья Пунта де Агуа. Нам приходилось выбирать путь, избегая мест, где могла ждать засада, стараясь держаться открытых мест и в то же время стараясь не быть заметными издалека. Это была не простая задача.

Мой жеребец прошел вдвое большее расстояние, чем повозка. Мы держались севернее правого берега ручья, и разбили лагерь на другом ручье, Лос Редос, в полумиле от впадения его в Пунта де Агуа.

Никто почти не разговаривал. Все были измотаны трудным и долгим путешествием, а Лумис выглядел угрюмым и злым. Мы напоили лошадей и стреножили поблизости. Я расстелил одеяла для Пенелопы, затем отошел подальше от костра и выбрал место для ночевки под отвесной скалой, где никто не мог на меня напасть и откуда просматривался весь лагерь.

Мили через четыре ручей отклонялся на запад, однако на следующее утро мы двинулись в северном направлении. Я надеялся, что этот маневр собьет с толку людей, готовивших нам засаду, потому что самый удобный путь к Заячьим Ушам и Ромеро лежал по берегу ручья. Но дальше ручей Пунта де Агуа сворачивал на север, и я надеялся опять выйти на него, повернув через некоторое время ему навстречу.

Я ехал впереди и обследовал местность, продвигались мы хорошо. Дождь прекратился, но склоны холмов оставались мокрыми и скользкими. Тем временем я раздумывал над нашим положением. Убийцы ждут нас в засаде дальше... но где? Если б догадаться, то можно было бы самому на них напасть.

Мы резко свернули на запад по направлению к ручью Рита Бланка, а когда доехали до него, остановились перекусить. Лумис все время сердито поглядывал на меня, потом зашагал к вершине холма.

- Если он не будет вести себя осторожнее, - заметил я стоявшей рядом со мной Пенелопе, - то долго не протянет.

Однако интересовал меня не Лумис, а Флинч. Этот парень меня озадачил. Он был хитрым, спокойным и молчаливым, ни во что не вмешивался, но мне показалось, что от него мало что ускользало. Пару раз я видел, что он ищет следы. Сейчас Флинч собирал дерево для костра.

Около ручья валялось много высохшего плавника. Флинч ходил бесшумно, словно дикое животное, ни разу не наступив на сухую ветку, не пошевелив ни кустика. Сухая ветка может треснуть под копытом лошади либо коровы, но никогда под оленем или каким-то другим диким существом, и Флинч был именно таким существом. Он двигался очень тихо и незаметно.

Было ли случайным совпадением, что он оказался поблизости, когда Лумис искал помощника? Он не говорил, что знает эту землю, однако я был уверен, что он хорошо с ней знаком, так же хорошо, как я, если не лучше.

Пока мы с Пенелопой разговаривали, вернулся Лумис. Он недовольно посмотрел на девушку. - Пенелопа! Подойди сюда!

Она повернулась со вздернутым подбородком. - Мистер Лумис, я не позволю разговаривать со мной подобным тоном! Вы мне не отец и не опекун.

Лумис рассвирепел так, что будь Пенелопа поближе, он бы ударил ее. Мгновение он сердито глядел на нее, затем строго сказал: - Я бросил все свои дела, чтобы приехать сюда и помочь тебе. И это твоя благодарность?

Надо признаться, она здорово его отшила. - Мистер Лумис, я очень признательна вам за заботу, я благодарю вас за нее, однако это не дает вам никакого права вмешиваться в мою жизнь. Если мы найдем золото, я вам заплачу.

При этих словах Лумис налился краской. - Ты слишком много болтаешь, вспыхнул он.

- Если вы имеете в виду, что она слишком много болтает о золоте Натана Хьюма, - произнес я как бы между прочим, - то вы ошибаетесь. До сих пор Пенелопа никогда не говорила о нем, и если уж зашла об этом речь, то в этих краях почти каждый знает историю с караваном. Ставлю последний цент, что и Флинчу она известна. - Я посмотрел на Флинча.

Он спокойно возвратил взгляд и ничего не сказал, однако он наверняка знал о золоте.

- Мне достаточно было услышать ее фамилию, не говоря уже о других вещах.

Ну, насчет того, что Пенелопа ни словом не обмолвилась о золоте, я приврал, но мне хотелось оставить Лумиса без козырей. Кроме того, его мотивы стали казаться мне подозрительными. Не тот он был человек, чтобы бросить все на свете и отправиться на Дикий Запад в погоню за радугой.

- По здешним местам путешествуют очень немногие, - добавил я, - а путь, на котором настояли вы, отличается от того, что выбрал бы я. Тем не менее я доставлю вас в Ромеро, если вы собираетесь именно туда. Или, если вам удобнее, отвезу вас прямо к горе Заячьи Уши.

Пенелопа задумалась. - А как короче?

- По ручью Рита Бланка. Разница небольшая, но это все же разница, и ехать будет намного легче.

- Нам нужно в Ромеро, - упрямо сказал Лумис. - Я рассчитывал пополнить там припасы.

- Если знаете, где спрятано золото, - посоветовал я, - отправляйтесь прямо туда как можно быстрее, прежде чем к сокровищу кинутся целые толпы. Кто-то ведь заплатил тем парням, которые поджидали нас в засаде. Может их наняли Карнсы, может кто-то другой. Я бы на вашем месте двигался побыстрее и поторопился попасть к золоту первыми... если сможете.

Мои слова его утихомирили. Лумису хотелось заполучить клад, страшно хотелось. Через секунду он произнес: - Ладно, ведите нас.

Мы отправились дальше по той же тропе, по которой шли раньше. Местность была открытой и пустынной с переходящими одно в другое возвышениями, которые едва ли можно было назвать холмами, но которые представляли кое-какое укрытие. Я знал, как путешествовать незамеченным, поскольку занимался этим почти всю жизнь.

Осторожно разведывая окрестности, я натолкнулся на чисто выметенную ветром скальную поверхность. Неподалеку на берегах ручья валялось немного сушняка для костра, поэтому мы остановились и разбили лагерь. Для ночевки было рано, однако я знал, что делал.

Мы разожгли небольшой огонь, сварили кофе и поужинали. Вокруг костра я расчистил землю, чтобы не занялась трава, потом добавил несколько толстых веток, которые будут долго и медленно гореть. Я даже соорудил из веток подобие пирамиды над огнем: когда верхние концы прогорят, они упадут в костер, добавив ему топлива.

Когда опустилась ночь, я отвел всех в темноту. Мы потуже затянули снаряжение, чтобы производить меньше шума, и двинулись в ночь, оставив позади полыхающий костер. Я соорудил его так, что он будет гореть и дымить даже после восхода солнца, а к тому времени мы уже будем далеко. Мы проехали по скалам, а затем углубились в поросшие травой дюны. Эти дюны постоянно заносит песком, который быстро скроет следы повозки.

Земля здесь была пустынной, поросшей пучками травы, с редкими песчаными барханами. Мы ехали на север вдоль ручья, держась подальше от берега. Ехали весь день и после наступления темноты и наконец за полночь наткнулись на место, которое я искал - неглубокая топкая впадина посреди низких холмов, окруженная кустарником. Там мы остановились, проведя остаток ночи без огня.