Луис Ламур - Там, где колышется высокая трава

Он глядел на колышащееся море рогов огромного стада. Всякий раз, когда коровы вдруг начинали отклоняться от намеченного пути и брели куда-то в сторону, рядом немедленно оказывался какой-нибудь бдительный ковбой, который тут же загонял их обратно, и тогда рябь пробегала по бескрайнему морю коровьих спин и голов.

В силу спицифики рабочего процесса в загонах, где производилось клеймение скота, демаркационная линия между двумя враждующими сторонами была нарушена, в остальном же парни с "ЧР" и "Бокс-Н" держались порознь. И скорее всего из-за того, что так повелось с самого начала, а может и в душе предчувствуя недоброе, всадники с "ВВ" тоже последовали их примеру.

Стар Левитт разъезжал верхом на великолепном белом коне, успевая повсюду. Вот он обходит загоны, где клеймили коров, наблюдая за тем, как идет работа, а вот уже объезжает отогнанную от общего стада группу животных, дожидавшихся клеймения. Заметив Кеневена и Марби, он направился к ним.

Кеневен обратил внимание на то, как холодно и настороженно смотрел Марби на приближающегося Левитта. Наверное, именно такое выражение лица бывает у человека, обнаружившего гремучую змею, приближающуюся ночью к его кровати.

- Как дела, Кеневен? - как ни в чем не бывало поинтересовался Левитт. Как всегда он был чисто выбрит и безупречно одет. Могло показаться, что висевшая в воздухе пыль оседала на всех, но только не на нем.

Марби переводил взгляд с одного на другого и был поражен тем, как много между ними общего. Но только и разница, хоть и небольшая, все же существовала, и именно она и привлекала его в Кеневене больше всего.

Оба были атлетически сложены, но только Левитт был и выше, и массивнее, у обоих были мужественные, волевые лица. Поведению Кеневена была присуща своего рода небрежная самоуверенность, что не была чужда также и Левитту, но казалась какой-то более изысканно-утонченной по сравнению с тем непроницаемым видом, что имел обыкновение напускать на себя Кеневен.

Эти двое, казалось, были созданы для того, чтобы стать врагами, двое сильных мужчин, взоры которых были устремлены в одном и том же направлении, но только убеждения и принципы, которыми они руководствовались в своих действиях, были совершенно разными. Один - безжалостный и вероломный, готовый на все и не останавливающийся ни перед чем. И другой - сильный и непреклонный, закаленный в неимоверно тяжелых трудах и междуусобных войнах за землю, ставших обычным делом на Диком Западе, привыкший соблюдать жестокие правила честной борьбы, но, тем не менее, такой же безжалостный, как и его теперешний противник. У Марби промелькнула мысль, что если эти двое когда-либо сойдутся в рукопашной схватке один на один, то тут будет, на что посмотреть.

- Прекрасное стадо, - как бы между прочим заметил вслух Кеневен. - У тебя здесь много коров?

- Нет, не очень. Я слышал, что это твое тавро с виселицей?

- Точно так.

- Довольно странно, но насколько мне известно, за последнее время новые стада сюда никто не пригонял. Ты что, отлавливал коров на пастбище?

Во многих местах и в большинстве случаев подобный вопрос мог послужить хорошим поводом для того, чтобы тот, кому он был адресован, выхватил пистолет, но теперь, после не менее оскорбительных замечаний, высказанных пару дней назад в салуне, в этом попросту не было нужды. Они были квиты. Оба знали, что ждать им осталось уже совсем недолго, и ни тот, ни другой не торопили события. Левитт превосходно держал себя в руках и был совершенно спокоен, в то время как у Кеневена был вид самоуверенного человека, всем своим видом дающего понять, что уж ему-то в жизни приходилось сталкиваться лицом к лицу со многими противниками и оказываться в самых разных ситуациях, из которых он всегда выходил победителем. Или почти всегда.

- Нет, в этом не было нужды. У тебя свои методы, у меня свои. Мой скот уже дожидался меня здесь, когда я приехал.

Реакция на это замечание оказалась в точности такой, как он и ожидал.

- Это невозможно! Я хорошо знаю каждое тавро на этом пасбище. И до того, как я приехал сюда, их здесь всегда было только четыре.

Кеневен загадочно улыбнулся, мысленно предствляя себе, как, должно быть, злит Стара эта его улыбка и манера вести разговор.

- Стар, - сказал он, - просто ты привык считать себя слишком умным, и уж, во всяком случае, гораздо умней окружающих. Возможно тебя и в самом деле можно было бы принято за умного, если бы ты только не держал других за дураков. Все дело в том, что у человека твоего мировоззрения нет никаких шансов на победу. Потому что ты убежден, что твой противник глупее тебя. Ты твердо уверен, что со всех сторон тебя окружают лишь полнейшие идиоты и тупицы с интеллектом месячного теленка, и на этом основании ты суешь повсюду свой нос, не сомневаясь, что все в этой жизни только для тебя. Это твой большой недостаток, который как раз и является отличительной чертой для большинства мошенников, потому что все они неисправимые оптимисты. И вот ты приехал сюда, напустив на себя важный и внушительный вид. Ты собирался стать здесь самым главным, не сомневаясь в том, что на Пога с Рейнолдсом ты в два счета найдешь управу. И, судя по всему, и в отношении Винейблов ты тоже что-то затеял, но как и многие другие мошенники, окажись вдруг любой из них на твоем месте, ты допустил большой промах, не сумел заметить очевидного. Так вот что я скажу тебе, хотя, догадываюсь, ты в это не поверишь. Ты заведомо проиграл эту партию еще до того, как решил вступить в игру. И если бы ты и в самом деле был таким умным, каким привык себя считать, то просто развернул бы своего коня и поспешил убраться отсюда подобру поздорову.

Левитт улыбнулся, но на этот раз, впервые за все время, его улыбка оказалась натянутой. В какое-то мгновение ему вдруг действительно стало не по себе.

- Я допускаю, Кеневен, что, возможно, я и в самом деле не настолько умен, как мне того хотелось бы, но только я никогда не допущу, чтобы грошовый батрак водил меня за нос.

Кеневен пожал плечами.

- Марби, давай проедем к загонам. Хотелось бы узнать, что Пог и Рейнолдс думают о тех переделанных клеймах.

После того, как они уехали, Стар Левитт еще долго глядел им вслед. Он по-прежнему улыбался, но на душе у него было неспокойно.

Может быть он действительно упустил что-то из виду? Но тогда где и в чем он просчитался?

ГЛАВА 12

Кеневен и Марби ехали рядом. Улучив момент, Марби украдкой взглянул на него.

- Да уж, дал ты ему призадуматься. На что ты надеешься? Думаешь, что теперь он перейдет к активным действиям?

- Он еще тот интриган, Марби. Он тщательно обдумывает свои планы, но его беда в том, что из-за своего вздорного характера ему не всегда удается неукоснительно им следовать. Он начнет злиться и тогда, возможно, станет действовать наспех. А раз так, то и ошибки неизбежны.