Питер Хизер - Падение Римской империи

Мы не располагаем, как хотелось бы, всей полнотой информации, посвященной отношениям между гуннскими завоевателями и их подданными. Обычно почетное место предоставляют в рассказанной Приском истории, которая зачастую расценивается как иллюстрация этнической и социальной мобильности, существовавшей в гуннской империи. Прогуливаясь рядом со ставкой Аттилы, Приск встретил хорошо одетого гунна, который приветствовал его по-гречески. Когда ситуация разъяснилась, «гунн» оказался бывшим римским пленником, купцом, захваченным после падения Виминация в 441 г. В ходе последовавшего дележа добычи он достался Онегесию и участвовал в последующих военных кампаниях против римлян и акациров. Он храбро сражался и захватил богатую добычу, которую ему пришлось отдать Онегесию, а впоследствии получил свободу. Женившись на гуннской женщине, этот человек стал компаньоном и доверенным лицом своего бывшего господина, обычно разделяя с ним трапезу. Таким образом, раб, проявивший отвагу в бою, мог получить свободу и приобщиться к весьма высокопоставленным кругам гуннского общества. Другая история, о которой не столь часто вспоминают, раскрывает перед нами другую сторону отношений между господами и рабами в гуннском обществе. Также во время своего пребывания при дворе Аттилы Приск стал свидетелем повешения двух рабов, которые воспользовались возможностью, представившейся им в сумятице битвы, и убили своего господина. Суть заключается в том, что в большинстве своем зависимые люди в гуннском обществе подвергались разным видам эксплуатации, и за каждым прочно закреплялся его социальный статус {385} 385 О купце см.: Prisc., fr. 11. 2, p. 2691. 419 — p. 272 1. 510. О повешении см.: Prisc., fr. 14, p. 293 11. 60–65. .

В обнаруженном фрагменте «Истории» Приска рассказывается об инциденте, происшедшем в 467–468 г. во время последнего нападения Денгизиха на Восточную Римскую империю, когда объединенное войско готов и гуннов было разбито римлянами порознь; последние напомнили воинам из готских отрядов о том, как именно гунны обычно поступали по отношению к ним: «Эти люди не заботятся о земледелии, но, подобно волкам, нападают и захватывают принадлежащие готам запасы продовольствия, в результате чего готы остаются на положении рабов и сами испытывают нехватку продуктов» (fr. 49). Захват продовольственных запасов зависимых племен был, разумеется, только эпизодом в этой истории. Означенным племенам, как мы уже видели, также приходилось принимать участие в войнах, которые велись гуннами. По-видимому, лишь немногие из гражданских военнопленных проявляли себя в бою с лучшей стороны, и размеры потерь в ходе гуннских военных кампаний, вероятно, были огромны. Превратившийся в гунна купец из «Истории» Приска, безусловно, достиг процветания, однако его случай, несомненно, был единственным в своем роде.

Далее, не подлежит никакому сомнению, что гуннская империя изначально являлась непрочным политическим образованием, которое раскалывали изнутри противоречия между правителями и подданными. Разного рода противоречия существовали также внутри самих покоренных племен, за плечами которых была долгая история нападений друг на друга, имевших место еще до прихода гуннов. Эта исключительная нестабильность обычно получает минимальное освещение в трудах историков, поскольку большая часть дошедшего до нас нарративного материала вышла из-под пера римлянина Приска и относится ко времени, когда держава Аттилы находилась на пике своего могущества. Впрочем, стоит изучить вопрос внимательнее, как в скором времени начинают обнаруживаться новые свидетельства. Величайшая сила Гуннской империи — способность укреплять свою мощь благодаря быстрому поглощению покоренных племен — была также и ее величайшей слабостью. Римляне, к примеру, когда только могли, с готовностью использовали то обстоятельство, что эти покоренные племена оказались там не по своей воле. В 420-е гг. превентивная акция войск Восточной Римской империи, направленная против растущей гуннской державы в Паннонии, привела к изъятию из-под контроля гуннов большого числа готов, которых римляне затем расселили во Фракии {386} 386 Группа 3: Theophan. AM 5931. Это место со всей очевидностью показывает, можно или нет отождествить группу 3 с группой 6. . Наконец, ранний фрагмент Приска свидетельствует {387} 387 Три следующие цитаты взяты у Приска (fr. 2, р. 225; р. 227; р. 227). : «Когда Руа был королем гуннов, амилдзуры, таунзауры, итимары, боиски и другие племена, которые жили по берегам Дуная, сходились для войны на стороне римлян». Эти события относятся к концу 430-х гг., когда Руа добился значительных успехов, и показывают, что даже побед было недостаточно, для того чтобы гарантировать лояльность зависимых племенных объединений. Начало нового правления было временем особенного напряжения. Первая военная кампания наследников Руа, Аттилы и Бледы, когда они пришли к власти в 440 г., вовсе не была направлена против римлян: «Когда [в начале своего правления] они заключили с римлянами мир, Аттила, Бледа и их войска двинулись через Скифию, покоряя тамошние племена, а также развязали войну с сорогсами». Подтвердить господство над зависимыми племенными объединениями сразу же после своего утверждения у власти — такова была, по-видимому, первостепенная по важности задача для каждого нового правителя Гуннской империи.

Конфликты, вспыхнувшие после смерти Аттилы, были не случайным явлением, а закономерным следствием отношений между гуннами и их подданными. Когда они могли, гуннские предводители пытались добиться гарантий, что римляне не станут причинять им беспокойство в этой сфере. В своем первом договоре с Восточной Римской империей, когда последняя стремилась к миру на Дунае, чтобы получить возможность реализовать свои планы в Северной Африке, Аттила и Бледа сумели оговорить, «что римляне не станут заключать союз с варварским племенем против гуннов, когда те будут готовиться к войне с этим племенем». В отличие от Римской империи, которая в течение столетий преодолевала негативные последствия своих завоеваний путем превращения подданных — или по крайней мере землевладельцев из их числа — в полноправных римских граждан, гуннам не хватало необходимой стабильности и бюрократического аппарата, чтобы непосредственно управлять своими подданными {388} 388 Римляне обеспечили Аттилу целым рядом секретарей, включая попавшего в плен Рустиция, который и написал одиозное письмо (Prisc., fr. 14, p. 289). Этот управленческий аппарат составлял списки князей-ренегатов, бежавших к римлянам, и, возможно, следил за поступлением денежных сумм, выплачиваемых покоренными племенами. . Вместо того чтобы перестраивать общественно-политические структуры покоренных племен или насаждать у них свои собственные, им приходилось полагаться на местную правящую верхушку, чтобы обеспечивать повседневное управление подвластными племенными объединениями. В результате гунны сумели выйти лишь на весьма средний уровень контроля и непосредственного участия в управлении, но даже этот уровень варьировался от одного зависимого племени к другому. Гепиды, как мы видели, ко времени смерти Аттилы имели своего единого правителя и поэтому оказались в состоянии довольно быстро добиться независимости. Другие объединения, подобно готам Амала, сперва должны были обрести собственного предводителя, прежде чем бросить вызов гуннскому владычеству. Некоторым, как, например, готам, находившимся под властью Денгизиха, когда он в 460-е гг. вторгся на территорию Восточной Римской империи, так никогда и не удалось этого сделать. Однако даже у готов, все еще подчинявшихся Денгизиху в 468 г., были свои племенные вожди.