Михаил Кром - Стародубская война (1534—1537). Из истории русско-литовских отношений

Некоторые подробности этой операции, изложенные в упомянутой выше реляции, повторяет король в своем послании Ю. Радзивиллу от 22 июля 1535 г.: оказывается, литовский гетман прибыл к Гомелю во вторник (13 июля), а Ян Тарновский и Андрей Гурка — «назавтреи в середу»; к вечеру того же дня привезены были пушки. «А так в середу (14-го. — М. К. ) весь день з дел… (пушек. — М. К. ) на замок стрельба была. А потом с середы на четверг всю ночь и в четверг мало не весь день з наших дел стрельбу чинили», после чего кн. Дмитрий Оболенский и остальные защитники крепости, не в силах более обороняться, вышли из «замка» и сдали его 327 327 РА. № 73. С. 163. .

В летописях обстоятельства и причины сдачи Гомеля излагаются по-разному. Согласно Воскресенской летописи, Гомель пал потому, что «прибылые люди в город не поспели, а были тутошние люди немногие» 328 328 ПСРЛ. Т. 8. С. 290. . ЛНЦ же всю вину за случившееся возлагает на гомельского наместника, кн. Дм. Щепина-Оболенского: он-де был «не храбр и страшлив» и, убоявшись многочисленности вражеского войска, «из града побежал, и дети боярские с ним же и пищалники, а град здав литовьским людем», горожане же, «видевше въеводское нехрабръство и страхование», сдали город. Щепин приехал в Москву, где его по великокняжескому приказу, оковав, посадили в темницу 329 329 ПСРЛ. Т. 29. С. 19. Так же в более поздней редакции: Т. 13. С. 98. . По существу эти версии не исключают друг друга, но обе сообщают лишь часть информации, по-разному расставляя акценты.

В одном из опубликованных А. А. Зиминым кратких летописцев рассказывается о том, как «приходили воеводы литовские… к Гомье и стаяли много, и чернь Гомью здала, а воеводу князя Дмитрея Щепина пустили вон. И выпустив его, да ограбили, да и людей многих поимали» 330 330 Зимин А. А . Краткие летописцы XV-XVI вв. С. 13, док. № 1. . Этот текст А. А. Зимин истолковал в том смысле, что «чернь» выгнала воеводу из города, и сделал отсюда вывод, что Гомель пал «вследствие восстания черных людей» 331 331 Зимин А. А. А . Реформы… С. 289, 242. . Грамматически глаголы «пустили», «ограбили», «поимали» должны соответствовать существительному во множественном числе, поэтому их скорее можно отнести к упомянутым выше «воеводам литовским», а не к «черни», как полагал А. А. Зимин. В пользу такого понимания разбираемого отрывка говорит и следующая запись в разрядах: «…как литовские земли (так!) взяли Гомей город и князя Дмитрея Щепина из Гомья выпустили…» 332 332 РК 1605. Т. 1. С. 256. . Итак, литовцы выпустили наместника из города, ограбили и взяли в плен многих из вышедших с ним людей (детей боярских?). Финал этой истории в кратком летописце изложен сходно с ЛНЦ: Иван IV и великая княгиня Елена князя Щепина «велели поимати, да посадили его в Свиблову стрельню, а назвали его изменником» 333 333 Зимин А. А . Краткие летописцы XV—XVI вв. С. 13. .

Есть еще один источник, проливающий свет на гомельские события: это — письмо Юрию Радзивиллу королевского писаря Михаила Свинюского от 22 июля 1535 г., в котором пересказывается полученное при дворе донесение гетмана о своей победе. «Князь Дмитрей Оболенский, — писал М. Свинюский, — бачучи (видя. — М. К. ) моцное облеженье вашое милости, сам с бояры тамошними з оного замку вышол и вашей милости его подал, и некоторый бояре и люди присягу вчинили, хотячи господарю нашому его милости верне служити» 334 334 РА. № 74. С. 165. . Сходно изображает сдачу Гомеля Станислав Гурский в своем описании Стародубской войны: защитники города (их, по Гурскому, было 5 тыс.), будучи не в силах долее сопротивляться, «сдались на милость вождей (ducum) нашего войска и, принеся клятву, поддались сами вместе с крепостью и всею той областью под власть короля. Ибо все, кто находился в этой крепости, — поясняет С. Гурский, — были местной знатью (nobiles indigenae) той земли» 335 335 AT. Т. XVII. № 2. Р. 6. . Последнее замечание особенно ценно: получается, что упомянутые в одном из списков Воскресенской летописи «тутошние люди немногие, гомьяне» 336 336 ПСРЛ. Т. 8. С. 290. действительно были местными гомельскими боярами (М. Свинюский не оговорился!), оставшимися в Гомеле с литовских времен и теперь, в 1535 г., вернувшимися в литовское подданство.

Итак, вырисовывается следующая картина событий. Наместник при виде превосходящих сил противника покинул город вместе с частью гарнизона (детьми боярскими и пищальниками) — вероятно, это были иногородние, «прибылные» люди. Литовцы их пропустили, ограбив, а некоторых ратников взяли в плен. Местные же служилые люди, гомельские «бояре» (по литовской терминологии), при описанных обстоятельствах вновь после 30-летнего перерыва перешли с городом и волостью под власть Литвы. Это немаловажное событие отразилось, как мы увидим, на итогах войны.

По случаю гомельской победы Ю. Радзивилл получил множество поздравлений от высокопоставленных лиц Литвы и Польши. Наряду с королем и М. Свинюским, чьи послания уже цитировались выше, поздравления гетману прислали королева Бона 337 337 Ее письмо ранее было опубликовано В. Почехой: Pociecha W . Królowa Bona. Т. III. Dod. № 8. S. 210. Оно переиздано в кн.: РА. № 75. С. 166—167. , виленский епископ Ян, конюший Василий Чиж, подскарбий земский Иван Горностай и другие сановники 338 338 РА. № 76—81. С. 167—174, 177—178. . Помимо хвалебных слов эти письма содержат немало любопытных сведений. Так, в посланиях Боны, Сигизмунда I и епископа Яна сообщается о посылке гетману, по его просьбе, пороха, селитры, ядер и пушек 339 339 Там же. № 73. С. 164; № 75. С. 166; № 81. С. 178. . А подкоморий Сильвестр Ожаровский среди прочего просит Ю. Радзивилла, чтобы тот «изволил быть в добром согласии с его милостью паном гетманом польским», то есть Яном Тарновским 340 340 Там же. № 77. С. 169. , — явное свидетельство того, что между двумя гетманами такого согласия не было 341 341 Трения между ними начались еще в Речице, когда они долго не могли прийти к согласию о порядке движения объединенной армии: литовцы наотрез отказались сле­довать за поляками и их обозами (там же. № 70. С. 156; № 71. С. 159). .

Получив от стародубских воевод известие о падении Гомеля, московское правительство 23 июля (по некоторым спискам разрядов — 26-го) отдало приказ о сосредоточении полков на Северщине в Брянске 342 342 РК 1605. Т. 1. С. 256. . Тем временем польско-литовское войско от завоеванного Гомеля направилось к Стародубу. Из переписки короля с Ю. Радзивиллом явствует, что объединенная армия подошла к Стародубу 30 июля 343 343 РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 19. Л. 61. . Началась долгая осада. Город был хорошо укреплен и имел сильный гарнизон во главе с наместником князем Ф. В. Телепневым-Оболенским. Только ЛНЦ, стремясь оттенить мужество защитников Стародуба, утверждает, что был «град мал, а людей в нем мало»; чуть ниже там же приводится численность всего населения: «а во граде было всех людей 13 тысящь, мужей и жен» 344 344 ПСРЛ. Т. 29. С. 19. (Так же в более поздней редакции ЛНЦ: Т. 13. С. 98, 99). . Учитывая тенденцию ЛНЦ, стремящегося объяснить падение Стародуба численным перевесом врагов (которых, по ЛНЦ, было 40 тыс.) 345 345 Там же. , можно его оценку количества стародубских жителей (13 тыс.) считать минимальной. Другие летописи, не приводя конкретных цифр, отмечают, напротив, многочисленность защитников крепости: «град бе велик и много в нем людей» (новгородские летописи); «град людьми силен и бойцов много, а воевода в нем крепок» (Краткий летописец) 346 346 ПСРЛ. Т. 4. 4. 1. Вып. 3. С. 572; Т. 6. С. 297; Зимин А. А . Краткие летописцы XV-XVI вв. С. 13—14. . Им вторили польские и литовские источники. М. Вельский отмечает, что люди в Стародубе «крепко (mocnie) защищались, ибо их там много было» 347 347 Bielski , 1564. К. 423v. . Евреиновская летопись подчеркивает, что «людей было в городе прибылых с Москвы и з городов Северских велми много»; здесь же сообщается, что, согласно найденной у наместника после взятия города «переписи», «в том городе Стародубе было всех людей и з женами и з детми 24 000» 348 348 ПСРЛ. Т. 35. С. 236. . Наконец, Станислав Гурский (имевший доступ к документам королевской канцелярии) поведал, что в Стародубе, «полном защитников», было «20 тысяч воинов, цвет… московского воинства» 349 349 AT. Т. XVII. № 2. Р. 6. . В свою очередь русские источники указывают на многочисленность осаждавших, особо выделяя наемников 350 350 ПСРЛ. Т. 6. С. 297; Т. 8. С. 290; Т. 29. С. 19; Т. 13. С. 98. . Создается впечатление, что силы обеих сторон были вполне сравнимы, если не почти равны. Мы не слишком погрешим против истины, если предположим, что и нападавших, и оборонявшихся было по 15—20 тыс.