Андрей Шляхов - Нежная любовь главных злодеев истории

Геббельс умел говорить хорошо и убедительно как с народом, так и с женщинами. Четкие, отточенные и в то же время простые фразы, напористость и шквал эмоций импонировали слушателям. Геббельс умел завести толпу, напитать ее своим фанатизмом и агрессивностью и заставить плясать под свою дудку. Хромой уродец был мастером на выдумку — задумав сорвать премьеру антивоенного фильма «На Западном фронте без перемен», снятого по одноименному роману Эриха Марии Ремарка, Геббельс приказал своим подручным выпустить в зрительном зале множество белых мышей и ужей. Публику тут же смело, словно ураганом.

Он был верным сыном нацистской партии, извлекавшим для нее пользу изо всего, в том числе и из своих любовных встреч. Так, например, одной из его любовниц была фрау Мария Винтер, тридцатипятилетняя ветреная супруга военного летчика, большую часть жизни проводившего на аэродромах. Мария Винтер была хорошей любовницей — страстной, умелой и внимательной. Она всегда принимала Геббельса при неярком, приглушенном свете.

Геббельс, любивший усладить взор роскошными формами своих любовниц, однажды выказал недовольство недостаточным освещением в спальной. Недолго думая, Мария призналась, что нарочно приглушает свет, чтобы не видеть уродства своего любовника. Вместо того чтобы обидеться или рассердиться, Геббельс вдруг рассмеялся и похвалил любовницу за деликатность и искренность, а вернувшись домой, записал на память в дневнике: «Люблю искренних людей, с ними легче общаться, их легче обманывать. Что скажешь им - они верят, мало спорят, больше доверяют. Хорошо было бы, если бы весь мир состоял из искренних людей. Отсюда вывод: чем более искренней, внешне правдивой будет наша, даже ложная пропаганда, тем скорее ее усвоят массы».

Этот постулат он вскоре опробовал на убитом в любовной разборке штурмовике Хорсте Весселе, слепив из него национального героя, нацистскую легенду о самопожертвовании. Благодаря его стараниям Хорст Вессель был выставлен этаким современным святым, отдавшим все силы и даже свою жизнь ради высоких убеждений.

Геббельс виртуозно владел всем арсеналом пропагандиста, умело используя в зависимости от ситуации и демагогию, и сентиментальные сентенции, и прямую ложь, и откровенную агрессию.

В душе он презирал тех, кого пытался подчинить себе. Во многих его указаниях просвечивало презрение к массам, к народу Германии.

«Делайте это и серьезно, и шутя! - учил Геббельс. - Обращайтесь с избирателями так, как они привыкли. Направляйте их на путь истинный, пробуждая в них, если надо, ярость и гнев!

Нужно наконец свести счеты с системой, заткнуть ее деятелям их лживые рты так, как никто еще не делал! Завтра мы будем спокойно наслаждаться своей местью!»

В ноябре 1928 года Гитлер назначил Геббельса на пост главы партийного бюро пропаганды. С приходом нацистов к власти в 1933 году Геббельс создал государственное министерство пропаганды, тотальной, вездесущей, всепроникающей пропаганды. Краеугольных камней, на которых стояла это пропаганда, было всего два: «Один народ, одна страна — один фюрер!» и «Евреи — вот наше бедствие!»

В Третьем рейхе (так же, впрочем, как и в Советском Союзе) пропаганда охватывала все отрасли подачи информации и все виды искусства — прессу, радио, литературу, живопись, скульптуру, театр, кинематограф. Даже архитектура, и та была подчинена идеологии. «Промывание мозгов» было поистине всеобъемлющим. И в центре внимания, рядом с обожаемым фюрером был он — колченогий Мефистофель, хромой уродец, высохшая мумия, «рейнский мышонок», рейхсминистр Йозеф Геббельс.

Вот какой портрет Геббельса оставил один из друзей Гитлера: «Геббельс был «злым гением» Гитлера, загубившим вторую часть его карьеры. Этот злобный, язвительный, ревнивый карлик, наделенный поистине дьявольским даром убеждения, напоминал мне небольшую и увертливую рыбу-лоцмана, вечно крутившуюся возле крупной акулы — Гитлера. Именно он окончательно настроил Гитлера против всех традиционных учреждений и форм государственной власти. Он был наглым, хитрым и действовал очень ловко. Его блуждающий взгляд как будто обтекал собеседника, а красивый голос звучал завораживающе, когда он доверительно сообщал вам самые гадкие сплетни и коварные выдумки. Он поставлял Гитлеру полную информацию о том, о чем нельзя было прочесть ни в одной газете, и развлекал его анекдотами о промахах врагов, а заодно - и друзей. Он страдал комплексом неполноценности, связанным, несомненно, с его искалеченной ногой... Он был вторым великим оратором в нацистской партии и мог, как и Гитлер, подолгу говорить о чем угодно, далеко отвлекаясь от темы и вновь возвращаясь к ней с неожиданной стороны. Во время речи он следил за реакцией публики, стараясь зажечь и опьянить ее; он был уверен, что может таким путем одурманить всю страну, а то и весь мир — если его речь перевести на все языки и передать за рубеж. Я прозвал его «Геббельспьер» за то, что многие «неотразимые» пассажи своих речей он как будто скопировал у Робеспьера; узнав о прозвище, он меня возненавидел: видно, в этом была доля истины... У Шекспира в «Макбете» есть фраза, очень подходившая к Геббельсу: «Его улыбка таит в себе угрозу, как острие кинжала, выглядывающее из-за пазухи». Действительно, он использовал обворожительные улыбки и притворное дружелюбие, чтобы опутать своего врага паутиной абсурдных измышлений, а потом внезапно выставить на всеобщее осмеяние, подвергнув унизительным разоблачениям».

Час славы наступил, и нельзя было не воспользоваться своим триумфом.

Восторженные почитательницы слетались к Геббельсу, словно пчелы на мед. Посмей только кто-нибудь обратить их внимание на то, что доктор Геббельс хром и некрасив — наглеца тут же разорвали бы в клочья. Его любили бескорыстно — ведь он был воплощением Идеи национал-социализма, душой немецкой нации.

Надо сказать, что, вкусив славы и власти полной мерой, Геббельс не стеснялся использовать все свое влияние для того, чтобы затащить ту или иную красавицу в постель. Он завел себе два загородных имения — «Шваненвердер» («Лебединый остров») и Ланке, где в уютной обстановке, вдали от шума и суеты, спокойно мог наслаждаться своими очаровательными любовницами, среди которых помимо актрис, секретарш и горничных нередко попадались дамы из высшего нацистского общества. Магда, выросшая в роскоши, быстро приучила к ней и Геббельса, некогда придерживавшегося самых спартанских взглядов.