Мауно Йокипии - Финляндия на пути к войне

На следующий день Бирнбахер вместе со всеми командирами торпедных катеров предпринял продолжительную ознакомительную поездку в островной район близ Порккала. Им были показаны и два «секретных фарватера» для выхода из шхер.

Немецкой флотилией 2.S командовал капитан-лейтенант Петерсен, ее корабль-матка Tsingtau (2500 тонн) подняла якоря для перехода в финские воды утром 17 июня 1941 г. Торпедные катера (S 41, S 42, S 43, S 44, S 104, S 105) отправились в 14 часов и прибыли к месту назначения 18 июня 1941 г. Через два дня четыре торпедных катера пришвартовались в Турку и загрузились минами для выполнения задач Кобург и Гота.

Сформированная в Готенхафене под командованием капитан-лейтенанта Клуга новая флотилия 5.S, состоявшая из пяти торпедных катеров и корабля-матки Tanga, отправилась в финляндские шхеры 17 июня. Третья группа кораблей состояла из корабля-матки Elbe и 12 минных тральщиков, возглавлявшихся капитан-лейтенантом Добберштайном. Она вышла 1 июня из Эмдена (побережье Северного моря) и 9 июня прибыла в Готенхафен. Курс на Финляндию был взят вечером 15 июня 1941 г., в водах которой группа разделилась и бросила якоря соответственно в Хельсинки и близ Турку.

Строгие меры маскировки все же удались не полностью, поскольку в «тесных» финляндских условиях было трудно сохранить в тайне присутствие более 40 немецких кораблей. Уже 17 июня д-р Пааво Вирккунен сообщил своей парламентской фракции (партия Национальной коалиции) основные новости.

«Немцы уже в южной Финляндии. В Турку высадились войска. Летний лагерь в Науво и принадлежащие ему многочисленные постройки отданы немцам. Видимо, они следят за Аландскими островами и, если русские попытаются туда проникнуть, Германия успеет первой, но Германия не хочет входить туда напрямую, поскольку А. (Аланды. — Пер. ) являются демилитаризованной зоной. В Хельсинки также прибыли крупные суда со всякими товарами, в том числе и с продовольствием. В Суоменлинна немцы привезли орудия. Военные корабли находятся в прибрежных водах. У причала Катаянокка стояли крупные суда, из трюмов которых выгружалось их содержимое. Все это свидетельствует о том, что речь идет не о каких-то малозначительных событиях и отступление назад вряд ли возможно».

Коммодор Эйно Пуккила, начальник штаба флота, в своих воспоминаниях пишет: «В штабе флота (в Турку) заранее ничего не было известно о германском плане Барбаросса. Но в городе циркулировали самые различные слухи. Немцев появлялось все больше. Части двигались на север. В середине июня в шхеры Науво вошли три крупных, окрашенных в серый цвет немецких корабля. Тщательно замаскированными они встали на стоянку около прибрежных скал. Я, как старый офицер-разведчик, определил, что корабли были старыми пассажирскими судами, ранее курсировавшими на линии Восточная Пруссия — Хельсинки, и которые теперь были полностью загружены минами. Поговорка о том, что „сказанные шепотом слова слышны далеко“, полностью подтвердилась».

Слухи оказались верными, поскольку укрытие флотилий минных заградителей и тральщиков было наглядным примером финско-германского формально не заключенного, но тем не менее спланированного сотрудничества, свидетельством существования коалиционных связей.

Готовясь к переговорам с Финляндией по плану Барбаросса, немцы в своем меморандуме от 28 апреля 1941 г. отметили необходимость срочного «улучшения наземной организации у финнов» в интересах германских военно-воздушных сил. Но вопрос ждал своего решения еще около месяца. Во время переговоров с представителями ОКВ в Зальцбурге 25 мая 1941 г. немцы просили предоставить им право пользования аэродромами в Хельсинки и в Кеми, а также использовать финские средства ПВО для обеспечения перевозок в Ботническом заливе и по железным дорогам Лапландии. Финны со своей стороны надеялись на получение зенитной артиллерии и боеприпасов, при этом прямо заявив о том, что некоторое время тому назад они намеревались приобрести у Германии 80 истребителей и 65 бомбардировщиков, но дело до сих пор не нашло своего разрешения.

Еще более настойчиво пожелания о приобретении военной техники прозвучали на следующий день в ходе переговоров в Берлине с представителями ОКХ. С этой целью финская делегация посетила 26 мая штаб Люфтваффе на восточной окраине Берлина. По воспоминаниям Хейнрикса, там шел разговор о поставках топлива и материалов. Бушенхаген говорит также о поставках самолетов, а Тапола указывает и на обсуждение вопросов, связанных с использованием военно-воздушных сил. Во всяком случае для финнов был прочитан доклад о современном характере войны в небе и требованиях, предъявляемых ею к системе связи в военно-воздушных силах.

В меморандуме от 2 июня 1941 г., подготовленном генералом Хейнриксом для решающих переговоров с немцами в Хельсинки, финны обещали предоставить им возможность пользоваться вышеупомянутыми аэродромами. При этом можно было обсудить вопрос и о других аэродромах Южной Финляндии. В качестве ответной услуги за предоставленные два аэродрома финны выставили германским военно-воздушным силам целый список своих пожеланий. Они надеялись, что сразу же с началом операции немцы уничтожат расположенные на южном побережье Финского залива вражеские аэродромы, которые представляли угрозу нашей стране. Перевозки по Мурманской железной дороге и по каналу Сталина будут прерваны в результате бомбардировок, а по Неве — минированием ее акватории. Все предложения (в угоду немцам?) имели ярко выраженный наступательный характер. Функционирующая железная дорога могла осложнить продвижение финской дивизии на Лоухи, а через канал или по Неве в Ладожское озеро могли войти вражеские суда и помешать продвижению финнов на Олонец, как это уже имело место в 1918 г. Аландские острова и Ханко, овладение которым требовало массированных бомбардировок, полностью отдавались «на откуп» Германии, как об этом уже договорились в Зальцбурге.

Из-за стремления финнов сохранить все в глубочайшей тайне немцы еще не могли приступить к практической деятельности. Германский штаб ОКВ сообщил 12 июня 1941 г. главным штабам, что в принципе в день «X» немецкие военно-воздушные соединения смогут подняться с территории Финляндии для нанесения удара по России, если к тому времени в политической обстановке не произойдут непредвиденные перемены. И в то же время своим приказом от 10 июня ОКВ оставил за собой право самому определять начало этой операции. На следующий день Seekriegsleitung сообщил, что участие Финляндии в войне — дело совершенно не решенное. Поэтому пока еще рано думать о скорейшей переброске Fliegerführer Ostsee в Финляндию для того, чтобы использовать ее в качестве трамплина. Лишь поздно вечером 20 июня 1941 г. ОКВ сообщил оперативному штабу германского флота, что полеты немецких бомбардировочных соединений с территории Финляндии будут разрешены с того дня, когда Финляндия на основе принятых политических и военных решений сможет нести за них ответственность.