Владислав Лебедько - Хроники российской Саньясы (Из жизни Российских мистиков - Мастеров и Учеников 1960-х - 1990-х)

Глава 15

Путь "Разгильдяя"15

'Все - люди, как люди, А ты - какхуй на блюде...' (Народная присказка)

Сразу же оговорюсь, - нет такого Пути - Пути "Разгильдяя". Есть разгильдяйство на Пути. О нем и речь пойдет в этой главе...

Мой друг и поПутчик Игорь Таболов, пролистав рукопись, заметил:

Эта книга не столько о Российских Мастерах, сколько о тебе. Там очень много Влада...

И действительно, чего греха таить, книгу можно было бы назвать "Влад и его встречи с замечательными людьми". Люди самыми разнообразными способами ухитряются заявить о своей "крутости". Не впрямую, так косвенно. Смотрите, с какими я людьми общаюсь, так сказать, на уровне, а?

Но я действительно крут, и от этого пока никуда не деться! (От этого признания я чувствую себя еще круче). Сильнейшая человеческая мотивация, которая подвигла меня на Путь, и, как не странно, отчасти подвигает к Истине до сих пор. Она не одна, так как будь она одна, она увела бы очень далеко и совсем в другую сторону. Очень силен Интерес, манит непостижимая Тайна, появляются периодически проблески Любви, а Тишина и отблеск Постижения, пережитые однажды, уже незабываемы, и оставляют в прошлом надежды на некое "простое человеческое счастье". Все эти внутренние маяки: Интерес, Тайна, Любовь, Тишина и Постижение непостижимой Абстракции светят по-разному, - то ярко, а то едва заметно. Когда они ярки, идти к ним легко, а вот, когда тусклы... - тогда седлаешь собственную Кру

" Разгильдяй (здесь) - человек, не вписывающийся в рамки никакой гильдии (социально-психологического мира), плюющий на принятые в данном социальном мире нормы и соглашения.

тость и едешь на ней. Тут главное, чтобы не занесло... И, слава Богу, есть кому остановить, когда не в меру разгоняешься и начинаешь терять Настоящие ориентиры.

Итак, признание своей крутости дает мне внутреннее право написать главу и о себе, уже без всяких прикрытий, не прячась, как раньше, за авторитетные имена. Так что, в этой главе я как раз и расскажу о том, как возрастала моя крутость, как мне ее обламывали, и что из этого всего вышло. Надеюсь, что сии мемуары послужат не только моему самоудовлетворению, но и благу Читателя. И, хотя на чужих ошибках и уроках никто еще не научился, я думаю, что Читателю все-таки полезно будет знать некоторые механизмы того, как человек попадает на Путь (а это очень редкое Событие, хотя у "старта" топчутся многие), как возникает разгильдяйство на Пути (а оно напрямую связано с крутостью и, как уже отмечалось, может здорово помочь продвижению, а может непоправимо помешать), и что со всем этим делать. Механизмы эти очень неявные, но я попробую их приоткрыть метафорически - через ряд историй из жизни. Кроме того, в приведенных выше беседах с Мастерами многие, на мои взгляд, интересные и важные вещи упомянуты вскользь. Очень многое обозначено тезисно. Некоторые такие тезисы я и разверну далее, основываясь на своем опыте.

Эта глава - не приложение к книге, это все те же "Хроники Российской Саньясы". Итак...

1. Выход за пределы "образа себя'

Огромные усилия в Практике направляются на выход за пределы "образа себя". Эксперименты в этом направлении начались для меня еще при работе с Александром Павловичем и, особенно, с Георгием Владимировичем. Поначалу для меня это было мучением, позже, в начале девяностых, - превратилось в яркие, полные эпатажа, приключения. Работа в этом направлении продолжается и по сей день, только последние пару лет я стал избегать эпатажа и театральности, элементы которых чуть было не сформировали новый устойчивый "образ себя".

Достаточно долгое время я многократно пытался выходить за рамки своего образа, очерченные такими глубокими чертами, как стеснительность и боязливость. Много при этом халтурил, в частности, неоднократно "обводил вокруг пальца" того же Георгия Владимировича и других наставников (а, прежде всего, самого себя), не доводя до завершения и реальной проработки многие ситуации, так что потом, несколькими годами позже, большую часть работы пришлось проделывать заново. Но, были и эффективные моменты и находки. Долго, но совсем не безрезультатно возился я со своей стеснительностью. Мне было сложно знакомиться с людьми, а особенно с девушками. И вот, например, первую неделю я ходил по улицам и всех встречающихся девушек спрашивал "сколько сейчас времени", при этом глуповато улыбаясь. На следующей неделе усложнял задание, и после того, как девушка отвечала, мне необходимо было сказать ей какой-нибудь комплимент, типа: "у вас очаровательная улыбка, глаза, ...". Потом я носил с собой какой-нибудь предмет, типа костяного шарика и, подойдя к какой-нибудь девушке, "играл в таинственность": протягивал шарик и говорил: - "Возьмите-ка эту штучку!". От неожиданности, многие брали, -тогда я воодушевлялся и продолжал: - "Что вы чувствуете, когда держите это в руке?", - "Хм, не знаю...", - "Как не знаю! Это магический шар и каждый, кто держит его в руке больше пяти секунд, попадает под мое влияние!", - "Ой!", - "Не бойтесь, мое влияние не из худших!", - и дальше, конечно, если девушка не посылала меня в соответствующее место со всей этой фигней, продолжал вешать ей "лапшу" в том же духе. На следующей неделе я уже должен был предстать чудаком или дурнем, а вовсе не "правильным" мальчиком. Я приставал к девушкам с каким-нибудь простым вопросом, но задавал его витиевато, да еще и с наигранно-театральным акцентом: "Сударыня, не соизволите ли поведать, который нынче час?", "Хм... Пол-второго", - "Счастлив слышать сии цифры из ваших восхитительных уст!". Следующий этап был, например, таким: я останавливал симпатичную девушку и искренним тоном просил: - "Девушка, улыбнитесь мне пожалуйста!". Девяносто процентов* улыбалось, а я благодарил и шел дальше своей дорогой, настроение повышалось и у меня и у девушки...

Было еще много подобных изысков. Например, я одевался "придурком";

солидный пиджак с галстуком, шорты, панамка и тапочки, и в таком виде ехал в другой конец города; совершал разные глупые и неожиданные поступки, затевал какую-нибудь "дурилку" в транспорте, пел дурным голосом в людных местах и тому подобное. Постепенно необходимость в таких изысках пропала, но в мою жизнь стала входить очень, на мой взгляд, важная позиция, - позиция Игры. Это - когда ты не отождествляешься с происходящим и свободен в своих реакциях. Я уже знал, что контакты с людьми будут основным наполнением моей "внешней" жизни, а позиция Игры - наиболее в этом деле эффективна. Особенно, если она соединяется с позицией Любви. Но, до объединения этих двух позиций, мне еще предстоял длительный период эпатажа и манипуляторства...

2. Позиция игры

"Ах, наслажденье, - пройти по краю. Замрите ангелы, смотрите, - я играю! Моих грехов разбор оставьте до поры, И оцените красоту Игры!' (Из песни Остапа Бендера к к/ф "Двенадцать стульев')