Мишель Кремо - Запрещенная археология

Авторы «Запрещенной археологии» внедряются в такие сферы созданных человеком конструкций научных «фактов» и теорий, «территории постмодерна», которые все чаще и чаще исследуются историками, философами и социологами в области научного знания. Недавние исследования вопросов зарождения научного знания Запада показали, что «действительно заслуживающее доверия» знание находится на пересечениях физических мест действия и социальных отличий. Исторические, социологические, этнометодологические исследования науки, проведенные такими учеными, как Гарри Колинз, Майкл Мелки, Стивен Щапин, Томас Кун, Гарольд Гарфинкель, Майкл Линч, Стив Вулгар, Эндрю Пиккеринг, Бруно Лато, Карин Кнорр-Цетина, Донна Харавэй, Аллюкье Стоун, Малькольм Ашмор, дали результат, что все научные дисциплины, будь то палеоантропология, или же астрономия, «производят знания» через локально сконструированные представительские системы, а также практические приемы, которые делают обнаруженные явления видимыми, поддающимися количественной оценке, а также сочлененными с более крупным «телом» традиции. По выражению Майкла Линча: «ученые конструируют и используют приборы, видоизменяют образцы материалов, пишут статьи, делают рисунки и строят организации». Кремо и Томпсон, тщательно исследовав историю антропологических открытий, оказались в самом центре эпистемологического кризиса, возникшего в связи с находками останков древнего человека, и связанного с процессом подавления дисциплиной, а также с существующей в научных кругах практикой сокрытия «аномальных доказательств» с целью построения «убедительных теорий», а на их основе локальных институтов знания и власти.

По словам Кремо и Томпсона, археологические и палеоантропические «факты превращаются в целую сеть аргументов и претензий к наблюдателю», которые формируют «истину» дисциплины, и в то же время игнорируют существование физического доказательства или производимых фактически на месте находки физических работ. Эта перспектива, хотя и радикальна, соответствует тому что изложено в работе, которую я считаю лучшей из новых работ, в которых исследуются научные знания.

Авторы «Запрещенной археологии» не скрывают своей причастности к релятивистскому спектру производства знаний. Они размещают свои знания о вселенной в контурах, полученных вследствие своего личного опыта практики ведической философии, религиозного восприятия и знаний индийской космологии. И хотя написанное ими интригующее рассуждение, «Доказательства существования развитой культуры в древнейшие эпохи» чрезвычайно сильно отличается от того, что может предложить «нормальная» западная наука, в ней тем не менее прослеживается ход доказательной мысли.

На мой взгляд, именно открытость субъективной позиции делает книгу «Запрещенная археология» оригинальным и важным вкладом в научные исследования постмодерна, которыми сейчас занимаются социологи, антропологи, археологи; а также истории науки и идей. Необыкновенные идеи авторов дают ученым, изучающим постмодерн, взглянуть на ставшую уже достоянием истории научную практику, дебаты, а также на саму историю развития науки.

Доктор Пьер Дж. Флинн, Департамент искусств и науки Калифорнийский государственный университет, Сан Маркос, Калифорния, США

Человеческая история не является чем-то, к чему каждый должен относится догматически. Несколько лет назад гипотеза «Митохондриальной Евы» представлялась публике практически как факт; но теперь она находится в опале. И лишь за несколько дней до того, как я написал эти слова, в газетах сообщили об изменении даты черепного фрагмента с Явы, приписываемого человеку прямоходящему. Теперь сказали, что ему 1.8 миллионов лет, и кажется, что эта окаменелость относит этот азиатский вид, которой объявлялся человеческим предком, к гораздо более отдаленному прошлому, чем когда он предположительно мигрировал из Африки.

Такой факт мог бы получить широкую известность, потому что, хотя он и не соответствует ожиданиям некоторых палеоантропологов, он волнует других и никаким фундаментальным образом не угрожает целостности принятой картины эволюции человека. Но что, если бы окаменелости современного человека были найдены в отложениях, датируемых 2.0 миллионами лет? Встретила ли бы доверие эта поразительная находка? Возможно последовало бы непреодолимое давление пересмотреть дату, переотнести окаменелость к какому-нибудь дочеловеческому виду, поставить под вопрос компетентность открывателя, и постепенно вообще забыть об этом.

Согласно Майклу Кремо и Ричарду Томпсону, что-то в этом роде случилось раньше и случалось часто. Все это происходило благодаря двойственному стандарту, применяемому для оценки свидетельств. Свидетельства о древних людях и их орудиях с готовностью принимаются, если они подходят под ортодоксальную модель человеческой эволюции. Свидетельство, в такой же степени надежное, но не соответствующее этой модели, игнорируется или даже подавляется. Оно довольно быстро выпадает из литературы, и через несколько поколений почти так же невидимо, как будто его и не было. В результате, заслужить доверие иному пониманию истории древниго человека практически невозможно. Свидетельства, которые подтверждали бы его, уже недоступны для рассмотрения.

В обширной работе, озаглавленной «Запрещенная археология», Кремо и Томпсон привели ошеломляющее описание некоторых фактов, которые когда-то были известны науке, но которые потом исчезли с поля зрения благодаря «фильтру знаний», который защищает правящую парадигму. Поисковая работа, требуемая, чтобы найти эти свидетельства, была впечатляюща, и авторы сообщили, что они нашли, и как они нашли с такими подробными деталями, и с таким полным анализом, что они заслужили быть принятыми в серьез. К сожалению, относительно немного профессиональных ученых желают рассматривать свидетельства, разрушающие превалирующие взгляды, и которые имеют источник за пределами официальной науки течения. Настоящий труд представляет обычному читателю обзор большой работы, и я надеюсь, что она привлечет внимание беспристрастно настроенных профессионалов, которые могли бы быть подвигнуты на изучение гораздо более подробного описания тех же самых свидетельств в первоначальном томе.

Авторы искренне признают их стремление поддержать идею, коренящуюся в ведической литературе Индии, о том, что человечество имеет очень древнюю истории, я не разделяю их религию или их стремления, но я также не считаю, что есть что-то недостойное в религиозных взглядах, которые честно признаются. Все ученые, как и другие люди имеют мотивы и предубеждения, которые могут затенять их суждения, а догматический материализм, который правит умами многих видных ученых гораздо более вероятно может нанести вред истине, потому что он не считается предубеждением. В конце главная вещь не почему исследователи были нацелены искать определенный род свидетельств, но нашли ли они что-то достойное освещения, и достойное серьезного рассмотрения научным сообществом.

Читать дальше