Дмитрий Егоров - 1941. Разгром Западного фронта

Один из тезисов В. Б. Резуна состоит в том, что укрепрайоны на новой госгранице строились «для отвода глаз» и имели целью лишь маскировку приготовлений Красной Армии к широкомасштабному наступлению «Drang nah West». Но открывшиеся в последнее время далеко еще не полные данные о командном составе уровских управлений делают этот «тезис» более чем сомнительным. В армиях, которым «предстоит» вторжение в Европу, стрелковыми и артиллерийскими полками зачастую командуют капитаны и майоры без должного опыта. В то же самое время комендантами УРов даже на старой границе назначены старшие офицеры чином не ниже полковника, три коменданта новых УРов (Шяуляйского, Брестского и Струмиловского) носят генеральскую форму, старым Летичевским УРом командует комбриг (А. И. Якимович, впоследствии генерал, командовал дивизией, погиб в бою). Начальники штабов, начальники артиллерии тоже не лейтенанты. Начальник штаба 62-го УРа полковник, начальник штаба 64-го УРа полковник, начальник артиллерии в том же УРе полковник, полковники начальник штаба и начальник артиллерии 68-го УРа, зам. начальника политотдела в 68-м вообще Герой Советского Союза (батальонный комиссар М. А. Фомичев). Абсолютно не вяжется, что в «липовых», с точки зрения Резуна, управлениях служит столько строевых офицеров, которым самое место в армиях вторжения, ведь для имитации деятельности вместо них могут быть поставлены интенданты и прочие тыловики. Но УРы строятся всерьез и командовать ими назначены реальные, а не «бумажные» офицеры. Стоящие вдоль бывшей западной границы СССР разбитые и целые коробки дотов, на сооружение которых были истрачены большие суммы народных денег, являются сегодня реальным доказательством не того, что политическое и военное руководство страны с легкостью швыряло миллионы непонятно на что, но тем не менее стремилось создать мощный современный железобетонный рубеж обороны, способный… как показали события, на очень многое, способный даже в незавершенном состоянии.

Кроме строительства укреплений и аэродромов, велась также реконструкция железнодорожной сети Западной Белоруссии. Через Беловежскую пущу прокладывала новую ветку 9-я бригада железнодорожных войск Ленинградского военного округа, временно переброшенная из Выборга на помощь окружным железнодорожникам. 17–18 июня заместитель начальника Управления ВОСО РККА генерал-майор технических войск З. И. Кондратьев, посетив бригаду в ходе инспекционной поездки, побывал в подразделениях, на строительных площадках и вручил ее командиру майору В. Е. Матишеву новый, более объемный, план работ. Теперь силами одной 9-й ЖДБр предстояло построить 70 км путей за предельно короткий срок — три месяца. 18 июня З. И. Кондратьев срочно был вызван в Москву, но на обратном пути побывал в 13-м механизированном корпусе, командира которого, генерал-майора П. Н. Ахлюстина, знал много лет. «Почти всю ночь просидели мы с ним, вспоминая друзей, обсуждая волновавшие нас вопросы, связанные с обострением международной обстановки. Расстались мы с Петром Николаевичем рано утром. Бойцы спали. Возле палаток прохаживались часовые. В пенистом молочном тумане слышался птичий гомон. — Скоро возвращусь, и тогда мы установим между собой телефонную связь, — сказал я на прощание Ахлюстину. — В случае необходимости твой корпус прикроет бригада Матишева. Люди в ней обучены, почти все ленинградцы. Сам Матишев опытный командир, еще в гражданскую был награжден орденом Красного Знамени. Советую познакомиться с ним поближе » [59] Кондратьев З. И. Дороги войны. М., 1968, с. 9. . Мнение генерала-железнодорожника весьма показательно. Он поставил бригаду железнодорожных войск, соединение в большей степени производственное, нежели боевое, едва ли не наравне с механизированным корпусом. Но 13-й МК был в очень низкой степени готовности (особенно 31-я и 208-я дивизии), а времени на повышение его боевых качеств уже не осталось.

Когда читаешь в исторической литературе советского периода и в письмах старых солдат о том, что происходило на западной границе СССР весной и в начале лета 1941 г., создается ощущение какого-то замкнутого круга. Все в приграничной полосе говорило о близости войны, но почему-то Москва никак не реагировала на эти вопиющие свидетельства. Или те, кому было положено, не обращали на это внимания и не докладывали, или их доклады отметали как «дезу». Задолго до рокового воскресенья местное население начало в массовом порядке скупать в магазинах — благо отменили карточки — все, что могло долго храниться: спички, сахар, соль, муку, крупы. Как вспоминала Ю. И. Илларионова, вдова зам. командира 22-й танковой дивизии полкового комиссара А. А. Илларионова, 21 июня жена капитана Д. Л. Малинского — она работала в областной больнице — рассказала ей о том, что местное население открыто говорит о войне и опустошило полки магазинов [60] Буг в Огне. Минск, 1965, с. 208. . 20 июня С. И. Портнов, командир 168-го стрелкового полка 24-й Самаро-Ульяновской дивизии (полк дислоцировался в местечке Воложин Минской области) обнаружил в почтовом ящике записку: «Пан полковник! Увезите семью в Россию. Скоро здесь будет война» [61] Галицкий К. Н. Годы суровых испытаний. М., 1973, с. 28. . Генерал армии И. И. Федюнинский (в июне 1941 г. — полковник, командир 15-го стрелкового корпуса 5-й армии КОВО) годы спустя свидетельствовал: «Женам командиров в Ковеле, Львове и Луцке чуть ли не открыто говорили: — Подождите. Вот скоро начнется война — немцы вам покажут! » [62] Федюнинский И. И. Поднятые по тревоге. М., 1961, с. 7. .

Полковник В. А. Рожнятовский, служивший в июне 1941 г. начальником оперативного отделения штаба 22-й танковой дивизии, вспоминал, что в одной из полученных сводок сообщалось, что немцы реквизировали все лодки в приграничных районах, по ночам свозят их к Бугу и тщательно маскируют [63] Буг в Огне. Минск, 1965, с. 188. .

Было что вспомнить и знаменитому асу, трижды Герою Советского Союза А. И. Покрышкину. Он встретил войну на самом южном участке западной границы страны, в Молдавии. «Во время одного из прилетов в Бельцы я на несколько минут забежал на свою квартиру. Увидев меня, хозяин обрадовался, пригласил к себе пообедать. Я удивился: раньше этого не случалось. С чего бы такое гостеприимство? Искренне ли его радушие? Задерживаться я не мог и отказался от обеда. Прощаясь у двери, хозяин дрожащей рукой взял меня за плечо и взволнованно прошептал:

— Послушайте, на этой неделе Германия нападет на Советский Союз.

Мне пришлось изобразить на лице безразличие к его сообщению, назвать эти слухи провокационными. Но старик не унимался: