Виктор Степаков - Русские диверсанты против «кукушек»

97645 41764 16525 28421 15723 77496 32226 17225 28479 96730

05363 37049 58612 37359 16805 16353 93865 32644 67305 07689

92908 78703 64137 55770 21528 83749 25081 49869 85774 93219

65991 64978 34054 86486 91132 66666 06898 36114 10419 41006

89077 40357 59131 48137 50279 16705 57293 60531 47791 57522

44968 04225 83185 24513 41301 72361 53082 96645 57100 98528

58192 98569 29287 85868 16539 18435 38978 44341 45621 51251

13358 97989 77901 18408 23590 05618 27394 51653 93706 78824

61440 85448 96188 93266 39029 13043 55262 95994 38327 29075

22565 11292 19245 76965 24292 05824 00663 44388

79459 10103 25222 88970 06045 73290 31956 53961

91914 21395 34167 54835 20237 78014 31519 97249

Полученный таким образом зашифрованный текст телеграммы готов к передаче, необходимо только зашифровать заголовок. Для этого от полученных двух пятицифровых групп заголовка вычитают первую и четвертую группу шифротелеграммы, написанные в обратном порядке:

01110 60527

80929 07755

21291 63872

К полученным группам прибавляем (в каждой группе) пять цифр от 1 до 5, написанных в обратном порядке:

21291 63872

54321 54321

75512 17193

Затем эти две группы ставятся на первое место шифровки. Заголовок депеши, предназначенный к передаче, состоит только из номера и количества групп, причем номер берется произвольный, обязательно трехзначный, где последняя цифра должна быть нечетной.

Hp 129 гр 40=75512 17193 92908 78703…. и т. д.

С моих слов записано верно, телеграмму зашифровал лично.

Несмотря на то, что радист-разведчик при передаче телеграмм указывал только цифры, что облегчало его обучение работе на ключе, для шифрования ему необходимо было иметь шифровальные таблицы. Обнаружение таких таблиц в случае задержания и ареста являлось веской уликой о его принадлежности к разведке противника.

На случай захвата советской контрразведкой каждый радист обеспечивался несколькими условными сигналами (на языке того времени «условностями»), которые он обязан передать, если контрразведка заставит его работать под своим контролем.

Такими условностями могли быть другие псевдонимы радиста или старшего группы, другие позывные своей радиостанции или радиостанции финского разведцентра. У агента Салаева, как видно из его показаний о технике шифрования, такой условностью был номер радиограммы из трех произвольных цифр, последняя из которых должна быть нечетной.

Как правило, радисты сразу же «сдавали» следователям все условные сигналы. Но их сведения тщательно проверялись с помощью перекрестных допросов других радистов, захваченных после приземления. Да и стиль работы финской разведки был уже известен советской контрразведке, поэтому контрразведчики заранее могли знать, какие условности могут быть даны радистам разведгрупп.

В Вологодском НКВД арестованные агенты помещались во внутреннюю тюрьму, расположенную в нескольких десятках метров от здания НКВД. Длинный каменный барак включал несколько десятков камер. В торце тюремного корпуса был построен проход, огороженный высоким забором, который соединял тюрьму со зданием НКВД. По нему водились на допрос арестованные. Проход арестованных организовывался так, чтобы они не могли даже случайно встретиться во время их конвоирования. Внутрикамерные агенты были в каждой камере. Они по заданию оперативных работников ловили каждое слово своих сокамерников, наводили их на воспоминания о прошлой жизни, об учебе в разведшколах, выясняя детали биографий. Данные, полученные от внутрикамерной агентуры, анализировались и позволяли контрразведчикам проверять сведения, полученные от агентов на допросах [419].

Радиосеансы с финской разведкой радисты, участвовавшие в радиоиграх, вели прямо из помещения внутренней тюрьмы, если по легенде они действовали в Вологде или вблизи нее. Если же легенда предусматривала нахождение агента в районах области, то для очередного сеанса их вывозили в нужный район. Такая предусмотрительность была необходима, так как финские и немецкие разведцентры пеленговали работу раций своих агентов. И в случае определения точки работы, не соответствующей месту работы по легенде, провал игры был неизбежен.

Часть арестованных финских и немецких парашютистов использовалась в качестве «опознавателей». Было хорошо известно, что предметом интересов разведок гитлеровской коалиции были транспортные узлы Вологды и области, а пересыльные пункты использовались агентурой противника для легального передвижения по железным дорогам под видом командировочных офицеров. Агентам даже рекомендовалось на станциях бегать с котелком, имитируя отставших от воинского эшелона, чтобы затем их могли посадить на другой состав. Кроме того, сборные пункты, пункты питания и вокзалы выбирались руководителями групп как места встреч агентов, если их разбросало при высадке.

Подполковник в отставке С. В. Орнатский, тогда еще совсем молодой следователь, выводил «опознавателей» в город, чтобы они могли узнать известных им по учебе немецких агентов или, наоборот, те могли узнать «опознавателя» и войти с ним в контакт. Работа была очень ответственная и рискованная. Контрразведчику следовало наблюдать за передвижениями «опознавателя» издалека, поскольку противник мог заметить слежку и понять, что агент находится под контролем контрразведки. Если же агент сбежит, то контрразведчику грозил трибунал. Впоследствии Орнатский вспоминал, что руководство вологодской контрразведки и ее начальник полковник Галкин сознательно шли на такой риск, доверяя молодому чекисту столь ответственную работу. Случаев провала у Орнатского не было, так как со всеми подопечными был налажен отличный психологический контакт [420].

Авторам не удалось установить, били ли агентов в ходе допросов, так как все ветераны контрразведки Вологодской области единодушно заверяли: «не били, это строго запрещалось» . Можно поверить этому заявлению, так как для того были определенные основания. Радистов противника не били вовсе не из-за гуманных соображений и требования соблюдения «законности» (мы все знаем, какая «законность» была в 1930-1940-х годах), а потому, что радист после пыток не мог вести передачу на ключе так, как он вел бы ее в нормальном состоянии. Изменение «почерка» радиста сразу же заметили бы радисты финского разведцентра, а это показывало, что рация под контролем чекистов.

Противоборство диверсантов СССР и Финляндии в годы финской и Великой Отечественной войн протекало с переменным успехом. Каждая из сторон имела в своем активе успешные разведывательно-диверсионные операции. Впрочем, с обеих сторон неоднократно случались также и случаи неудач, провалов. Однако, представляется все же несомненным тот факт, что перевес в этой напряженной борьбе оказался все-таки на стороне СССР. Об этом свидетельствовал не только общий ход военных действий на северном направлении, но и провал попыток противника серьезно повлиять на деятельность советского тыла.