Ингеборг Фляйшхауэр - Пакт. Гитлер, Сталин и инициатива германской дипломатии. 1938-1939

Когда англо-французская военная миссия находилась в пути, 7 августа 1939 г. при посредничестве шведского коммерсанта Биргера Далеруса состоялась первая встреча Геринга с британскими промыш­ленниками, о которой Гитлер был немедленно поставлен в известность через генерала Боденшаца; акция Далеруса продолжалась с перерыва­ми до 31 августа 1939 г. (Birger Dahlems. Der letzte Versuch-London-Berlin 1939, München 1938; Domarus. Hitler, II, S. 1224f.). По поводу воздействия этой акции на Советское правительство см.: Beloff. Policy, S. 268, Anm. 1. Во время переговоров 16 августа 1939 г. в Берлине состо­ялась беседа между бароном де Роппом и Розенбергом (ADAP, D, VII, Nr. 74, S. 68; DM, Nr. 116, S. 296-298). Одновременное пребывание в Берлине (с 13 августа) германского посла в Англии Герберта фон Дирк­сена могло также толковаться в этом смысле. И наконец уже на третий день после приостановки переговоров, 20 августа 1939 г., состоялась еще одна беседа между Горацием Вильсоном и Фрицем Хессе (DM, Nr. 34, S. 377-381). Поэтому вопросу см.: «История дипломатии», т. III, с. 784 и след.; Панкратова, Сиполс. Почему не удалось предотвратить войну, с. 109 и след.; Wüthrich. Verhandlungen, S. 185ff.

В «Правде» от 19 августа 1939 г. под заголовком «Попытка ново­го Мюнхена» пересказывалось содержание статьи лондонской газеты «Дейли уоркер» от 7 (!) августа того же года, в которой сообщалось о встрече лорда Кемсли с Гитлером в Байройте 27 июля 1939 г. Об ожида­ниях нового английского «Мюнхена» в отношении Польши см.: Weber. Entstehungsgeschichte, S. 264.

При этом имеется определяемое рядом психологических, внут­риполитических и чисто разведывательных причин подозрение, что информации работавших на советскую разведывательную службу вы­сокопоставленных лиц в Англии о планах и намерениях их собственно­го правительства так же, как и сообщения и прогнозы Рихарда Зорге о тенденциях внутри японского правительства, имели склонность к пре­увеличению антисоветской ориентации и негативных факторов.

Weber. Entstehungsgeschichte, S. 276.

Hillgruber. Außenpolitik, S. 26f.

Генерал Бофр изображал распределение ролей на переговорах таким образом, что именно «англичане с самого начала не питали ника­ких иллюзий в отношении результатов переговоров, рассчитывая вы­играть время» ( Beaufre. Drame, p. 124).

Beaufre. Drame, p. 138,136.

Doumenc. France, p. 1; Langerl Gleason. Challenge , p. 176. Боннэ отметил великолепный прием и сердечную атмосферу в начале перего­воров (Fin, р. 275). Руководитель английской делегации подчеркивал, «что миссиям был оказан чрезвычайно благожелательный прием» (DBFP, 3, VII, р. 558).

Полномочия от 5 августа 1939 г. («СССР в борьбе за мир...», № 400, с. 535).

Так вспоминает член делегации Н. Кузнецов, который в то вре­мя был народным комиссаром военно-морского флота, в беседе с Л.A. Безыменским. (Безыменский. Особая папка..., с. 54).

Там же, с. 54,146.

Телеграмма Штейнгардта С. Уэллесу от 16августа 1939 г. (Laneer/Gleason. Challenge, p. 161).

Teske. Köstring, S. 138.

Notes by Mr. Roberts on Anglo-Franco-Soviet Military Conversations, in: Anhang II, DBFP, 3, VII, p. 558. Ср. также положи­тельные характеристики, даваемые Ворошилову и Шапошникову Думенком (France, р. 2).

Beaufre. Drame, p. 137.

Weber. Entstehungsgeschichte, S. 277. Вебер называет перегово­ры «фарсом» из-за якобы недостаточной готовности к переговорам со­ветской стороны.

Beaufre. Drame, p. 134.

Послы и руководители делегаций западных стран, «казалось, находились, под впечатлением очевидной искренности маршала Воро­шилова» (Notes by Mr. Roberts... in: DBFP, 3, VII, p. 558). Лишь после драматического и унизительного для членов западных делегаций окон­чания переговоров всплыли сомнения в откровенности советских руководителей переговоров. Причины их носили прежде всего психологический характер.

На заседаниях 12 августа (DM, S. 256f.), 13 августа (DM, S. 259ff.) и 14 августа (DM, S. 274ff.). См. также: Doumenc. France, p. 1.

Вначале на заседаниях 13августа (DM, S. 270), более подробно на заседаниях 14 августа (DM, S. 272ff.) и позже на заседаниях 16 авгу­ста 1939г. (DM, S.313ff.).

Teske. Köstring, S. 138.

DM, S. 278f.

Bonnet Fin, p. 275-277.

DM, S. 279,280,282.

Beau/re. Drame, p. 145.

В части I, пункт 67, Инструкций говорилось:«... проблематич­но, смогут ли поляки и румыны остановить продвижение немцев и со­здать таким образом прочный Восточный фронт, если русские не окажут им в значительной степени помощь». (Instructions..., in: DBFP, 3, VI, p. 773). Господствовало единое мнение о том, что «лишь СССР в состояний выставить такие силы, такое пространство и такие ресурсы. Таким образом, и союзники были вынуждены искать поддержки Совет­ского государства. Эта поддержка была необходима с военной точки зрения, ее осуществление было единственным шансом предотвратить войну» ( Beaufre . Drame, p. 117-118).

Британские инструкции исходили из «нежелания поляков и ру­мын иметь советские войска на своей территории и отказа этих стран даже рассматривать планы возможного сотрудничества», они выдвига­ли ряд уклончивых формулировок, вершиной которых были такие ука­зания: «Делегации не должны обещать (советским партнерам) сообщать в центр. Делегации не должны обсуждать оборону Прибал­тийских государств» (Part 1,16, in: DBFP, 3, VI, S. 764).

Инструкции Гамелена придерживались того, что поляки не могут в мирное время официально разрешить советским войскам вступать в случае конфликта на их территорию, однако не сомневались, что поля­ки «в момент опасности согласятся принять на своей земле советскую авиацию, а возможно, и механизированные соединения» ( Beaufre. Drame, p. 122,123). Помимо этого предположения, «в инструкциях не было ни слова о политических трудностях».

Beaufre. Drame, p. 141.

DM, S. 285-288.

Doumenc. France, p. 2.

Beaufre, p. 148-149.

В соответствии с советской записью беседы (DM, S. 288) а также «за его очень четкое изложение советских планов» (DBFP, 3, VII, — р. 578).

Wüthrich. Verhandlungen, S. 75.

DM, S. 314, 353.

Сообщение Л.А. Безыменского автору. Имеется предположе­ние, что У. Стрэнг был одним из британских информаторов германско­го посольства в Лондоне. См. по этому вопросу памятную записку германского посла в Великобритании Г. фон Дирксена на имя рейхсми­нистра Риббентропа от 16-18 августа 1939 г. (DM, II, S. 316-348).