Кеннет Бийр - Суда-ловушки против подводных лодок - секретный проект Америки

«Эвелин», словно морской конь у стартовых ворот царя Нептуна, и Легуен, крепко удерживающий ее вожжи, горели нетерпением вязаться в драку. Люди по-прежнему находились на боевых постах. Каррик «Энди» Эндрью, телефонист мостика, рассказывал для информации команды об атаке эсминца по телефонной сети: лейтенанту Дачу Шванеру и его артиллерийским расчетам, «доку» Фигнару, Ларри Фланагану и старшине Перси Бартону и его группе борьбы за живучесть на главной палубе; мичману Ги Брауну Рэю в машинном отделении; артиллеристу Гарри Лэмбу на посту у бомбосбрасывателей глубинных бомб. Матрос Фрэнк Клифтон работал на гидроакустической станции (гидролокаторе), Джил Чучевич вел записи данных Клифтона о пеленгах и расстояниях. Мичман Лукович находился в радиорубке, прослеживая радиосвязи и сообщения гидролокатора и передавал на мостик Легуену соответствующую информацию. Боцманмат Роджер Мец вел записи положения корабля, курса и всей деятельности. Квартермейстер Джеймс Пирсон был рулевым, квартермейстер Артур Масчер — у машинного телеграфа. Боцман Лайонел Кук был старшим команды рулевых: каждые пять минут он брал пеленг по компасу на 161-футовую башню маяка Сент-Августин. Все четверо боцманматов находились в ходовой рубке — закрытом помещении на мостике. Двое наблюдателей мостика, матрос первого класса Гарри Баумэн и матрос второго класса Джордж Уолтерс, находились на крыльях мостика.

Мы с лейтенантом Нэвиллом на мостике рядом с Легуеном продолжали пристально наблюдать. Мы постоянно всматривались в поверхность моря и в воздух вокруг нас и, конечно, смотрели на маневры и атаку эсминца. Мы чувствовали присутствие Легуена, то прохаживавшегося по мостику, то наблюдавшего за эсминцем. В 03:33 эсминец в последний раз прошел над местом, которое он бомбил, и затем покинул этот район, уходя на северо-запад. Легуен повернулся к Нэвиллу:

— Как вы считате, Ларри, что здесь произошло?

Нэвилл был готов к ответу — он предвидел вопрос и спешил начать диалог. Он знал агрессивную и импульсивную натуру Легуена и хотел оказать, при необходимости, сдерживающее влияние на него, без того, чтобы не оказаться дерзким или неуважительным. В этой роли Нэвилл был превосходен.

Что до меня, то как самый младший по чину офицер, я был доволен своим уникальным положением на мостике и моим близким физическим соседством к этим двум морским офицерам. Я защищал свое ни с чем не сравнимое положение тем, что говорил только, когда ко мне обращались, и высказывался только о тех обстоятельствах, которые, с моей точки зрения, являлись значимыми для тактической ситуации. Я чувствовал себя довольным, полезным и ответственным на своем посту. Это напоминало мне юные годы, когда я стоял на мостике со своим отцом, водившим корабль «Юнайтед Фрут Компани» по многочисленным портам, использовавшимся этой огромной фирмой: Нью-Йорк, Гавана, Нассау, Майами, Нью-Орлеан, Панамский канал, Сан-Франциско, Акапулько, многие центрально- и южноамериканские банановые и перегрузочные порты, и многие другие места, включая это побережье Флориды. Несомненно, я чувствовал свою принадлежность к этим критическим и опасным временам. И я с нетерпением ждал то, как оценит ситуацию лейтенант Нэвилл.

— Гленн, я знаю, где-то здесь есть погрузившийся объект. У меня есть резон подозревать, что это — подводная лодка. Я знаю, что эсминец сбросил только одну серию глубинных бомб. Я не знаю, почему он множество раз прошел над этим местом, не атакуя и не останавливаясь. Он не останавливался, чтобы исследовать обломки или поднять уцелевших людей, если такие были бы, поэтому я предполагаю, что он не имел уверенности в том, что боевой контакт имел место. Почему? Не могу понять.

Легуен внимательно слушал.

— Я согласен с вашими наблюдениями, Ларри. Я должен продолжить атаку. Я не хочу ждать. Если вы не согласны, скажите это сейчас. Если согласны, то начнем боевой заход. Прикажите гидроакустику начать эхолокацию и дать мне пеленг и расстояние до цели.

Нэвилл полностью согласился с Легуеном и запросил пеленг и расстояние у гидроакустика.

Легуен продолжил:

— Если этот парень прячется в глубине, я утоплю его или не дам всплывать. Если он решит всплыть и начать стрельбу, то мы окажемся более крупной целью, которую ночью будет легче обнаружить. Я не могу позволить ему всплыть. Мы атакуем его глубинными бомбами столько раз, сколько потребуется, и затем будем стоять над ним до рассвета.

Матрос Фрэнк Клинтон, закончивший морскую Школу гидроакустиков в Ки-Уэст, зафиксировал прерывистое нечеткое эхо по компасному пеленгу 173°. Легуен приказал двинуться, полным ходом, выбрав новый курс 173°. Пирсон ответил:

— Да, да, сэр — новый курс 173°.

Масчер у машинного телеграфа двинул обе ручки вперед на полный ход и подтвердил: «полный вперед». Нэвил спросил о глубине. Мец повернулся к фатометру (глубиномеру) и ответил:

— Десять саженей, сэр.

Легуен приказал провести двукратную проверку установку взрывателей глубинных бомб на 50 футов. Эндрью передал приказание лейтенанту Шванеру. От него пришло подтверждение установки взрывателей на 50 футов. Гидроакустик доносил, что пеленг на цель остается постоянным 173° и расстояние до цели 23 сотни ярдов. Время было 03:49.

Затем Легуен обратился ко мне:

— Кен, я хочу, чтобы вы сосредоточились на рассматривании всего, что может оказаться в воде, мелкого или крупного, прямо по нашему курсу. Если что обнаружите, кричите. Если сможете, постарайтесь идентифицировать. Это может быть и подлодка, или ее боевая рубка, или перископ, или обломки, или даже уцелевшие люди. Когда мы будем проходить район цели, докладывайте обо всем, что увидите. Если в воде окажутся люди, я не начну бросать глубинные бомбы. Если это легко поврежденный корпус, я начну атаку. Если это будет частично погрузившаяся лодка, я, вероятно, буду ее таранить. Смотрите внимательно, Кен.

Мои мысли, наверное, совпадали с его — хотя он и не упомянул, но я подумал было о белой фуражке командира подлодки. Какой это был бы замечательный трофей! Но в этот момент я задумался о более материальных вещах, нежели человеческое соучастие в успешной атаке.

Его слова «если в воде окажутся люди» потрясли мое чувство сострадания к жертвам — эту мысль, однако, вскоре сменили более утилитарные соображения. Море было спокойным, с небольшой океанской зыбью. Слабый ветер дул от берега с северо-запада. И хотя ночь была безлунная, видимость была превосходной, как и мое ночное зрение, усиленное моим постоянным компаньоном — биноклем 7х50. Я перешел на самый край правого крыла мостика, чтобы носовая надстройка не мешала мне. Поскольку ветер, как слаб он бы ни был, дул с правого борта в сторону левого, мое положение на правом борту давало мне ясный вид на все, что могло плыть по ветру. При скорости хода в восемь узлов «Эвелин» не понадобится много времени, чтобы пройти 2000 ярдов до точки «Зеро», хотя мне оно показалось бесконечным.