В. Дайнес - Чапаев

В это время батареи из Красного Яра открыли огонь. Били по ближайшим неприятельским окопам, замыкавшим ту петлю, что в этом месте делает река. Ударило разом несколько десятков орудий. Пристрелка взята была раньше, и результаты сказались быстро. Под таким огнем немыслимо было оставаться в окопах, — неприятель дрогнул, стал в беспорядке перебегать на следующие линии. Как только об этом донесли разведчики, артиллерия стала смолкать, а подошедшие иванововознесенцы пошли в наступление — и погнали, погнали вплоть до поселка Новые Турбаслы. Неприятель в панике отступал, не будучи в состоянии закрепиться где‑нибудь по пути. На плечах бегущих вступили в Турбаслы иванововознесенцы. Здесь остановились, — надо было ждать, пока переправится хоть какая‑нибудь подмога, зарываться одному полку было крайне опасно. Закрепились в поселке. А пугачевцы тем временем наступали по берегу к Александровке…

В данном случае Фурманов не погрешил против истины. В журнале боевых действий Туркестанской армии было зафиксировано, что около полуночи 7 июня на правый берег Белой у деревни Красный Яр переправились два батальона 220–го стрелкового полка. С подходом третьего батальона и 217–го стрелкового полка они к четырем часам утра заняли деревни Александровка и Новые Турбаслы. На участке 3–й бригады (75–й) из‑за сильного пулеметного огня противника не удалось прорваться по мосту на южную окраину Уфы.

Командование Западной армией, стремясь сорвать наступление войск Туркестанской армии на Уфу, решило нанести контрудар по ее основным силам. По замыслу генерала Ханшина 3–й Уральский корпус при поддержке 11–й стрелковой дивизии, сосредоточившись севернее Уфы, должен был нанести удар по красным войскам, развивавшим наступление на Бирском направлении в стыке Западной и Сибирской армий. На 2–й Уфимский корпус генерала Войцеховского была возложена задача: упорной обороной сдерживать наступление красных на Уфу, чтобы позволить в это время частям 3–го Уральского корпуса и 11–й стрелковой дивизии сосредоточиться для нанесения контрудара по наступающему противнику. Соединениям I го Волжского корпуса генерала Каппеля предстояло содействовать этой операции и оборонять переправы на реке Белой южнее Уфы до Стерлитамака.

В 3 часа дня 7 июня части Западной армии крупными силами перешли в контратаку. Снова обратимся к роману «Чапаев»:

… Пока стояли в Турбаслах и отстреливались от демонстративных атак, пока гнали сюда, за поселок, неприятеля — ивановцы расстреляли все патроны и теперь оставались почти с пустыми руками, без надежды на скорый подвоз, помня приказ Еланя, командовавшего здесь всею заречной группой:

«Не отступать, помнить, что в резерве только штык!».

Да, у них, у ткачей, теперь, кроме штыка, ничего не оставалось. И вот когда вместо демонстративных атак неприятель повел настоящее широкое наступление, — дрогнули цепи, не выдержали бойцы, попятились. Теперь полком командовал наш старый знакомый — Буров: его из комиссаров перевели сюда. Комиссаром у него — Никита Лопарь. Они скачут по флангам, кричат, чтобы остановились отступающие, быстро–быстро объясняют, что бежать все равно некуда — позади река, перевозить нельзя, что надо встать, закрепиться, надо принять атаку. И дрогнувшие было бойцы задержались, перестали отступать. В это время к цепям подскакали несколько всадников, они по–спрыгивали на землю. Это — Фрунзе, с ним начальник политотдела армии Траллин, несколько близких людей… Он с винтовкой забежал вперед:«Ура! Ура! Товарищи! Вперед!!!«Все те, что были близко, его узнали. С быстротой молнии весть промчалась по цепям. Бойцов охватил энтузиазм, они с бешенством бросились вперед. Момент был исключительный! Редко–редко стреляли, патронов было мало, неслись со штыками на лавины наступающего неприятеля. И так велика сила героического подъема, что дрогнули теперь цепи врага, повернулись, побежали… Елань своих ординарцев послал быть неотлучными около Фрунзе, наказал:

«Если убьют, во что бы то ни стало вынести из боя и сюда — на переправу, к пароходу!»

На повозках уже гнали от берега патроны; их подносили ползком, как только цепи полегли за Турбаслами. Когда помчались в атаку, прямо в грудь пуля сбила Траллина; его подхватили и под руки отвели с поля боя. Теперь на том месте, где была крошечная смертельная ранка, горит у него орден Красного Знамени…

Перелом был совершен, положение восстановлено. Фрунзе оставил полк и поехал с Еланем к другому полку, к пугачевцам. Взбирались на холмики, на пригорки, осматривали местность, совещались, как лучше развивать операцию, вновь и вновь разучивали карту, всматривались пристально в каждую точку, сравнивали с тем, что видели здесь на самом деле. Пугачи продолжали идти по берегу. Стали подходить разинцы и батальоны Домашкинского полка: они выравнивались вдоль шоссе. В полдень был отдан приказ об общем дальнейшем наступлении. Пугачевцы должны были двигаться дальше по берегу, разинцы и батальоны Домашкинского — в центре, а с крайнего левого фланга — иванововознесенцы; они уже заняли к тому времени Старые Турбаслы и стали там на передышку. Как раз в это время показались колонны неприятельских полков; они с севера нависали ударом мимо иванововознесенцев — в центр группы, готовой к наступлению.

— Это, может быть, стада, — предполагали иные.

— Какие стада, когда штыки сверкают! — замечали им. Видно ли было сверканье штыков — сказать нельзя, но уж

ни у кого не было сомнения, что идут неприятельские полки, что от этого боя зависеть будет очень многое. Фрунзе хотел участвовать и в этой схватке, но Елань упросил, чтобы он ехал к переправе и ускорил переброску полков другой дивизии. Согласились, что это будет лучше, и Фрунзе поскакал к переправе. Скоро под ним убило лошадь и самого жестоко контузило разорвавшимся снарядом. Но и будучи контужен, он не оставил там работы, на берегу, — подгонял, помогал советом, переправил туда часть артиллерии.

Прежде всех подвел к Иваново–Вознесенскому полку батарею Хребтов. Он встал позади цепей и в первом же натиске неприятельском, когда застыли цепи в состоянии дикого, окостенелого выжидания, открыл огонь. И бойцы, заслышав свою батарею, вздрогнули весело, пошли вперед…»Однако наступление развить не удалось, так как противник имел превосходство в силах. Под его натиском разинцы стали отходить, а иванововознесенцы задержались под Турбаслами. На них теперь противник обрушил часть своих сил. Снова дадим слово Фурманову:

«Елань подскакал к Хребтову.