Джек Лондон - Сэмюэль

Она причмокнула губами, понукая лошадь, и, крикнув мне: - Будьте здоровы, сэр! - уехала.

Жители острова Мак-Гилл - простой, бесхитростный народ. Я думаю, во всем мире вы не найдете таких трудолюбивых, степенных и бережливых людей. Встретив их на чужбине, - а вне родины их можно встретить только в море, ибо каждый уроженец Мак-Гилла представляет собой помесь моряка с фермером, - никак не примешь их за ирландцев. Но сами они считают себя ирландцами, с гордостью говорят о Северной Ирландии и насмехаются над своими братьями шотландцами. Между тем они, несомненно, шотландцы, - правда, давно переселенные сюда, но все же настоящие шотландцы, сохранившие тысячу характерных черт, не говоря уж об особенностях речи и мягком произношении, которое только благодаря чисто шотландской обособленности и замкнутости внутри своего клана могло сохраниться до сих пор.

Лишь узкий морской залив в каких-нибудь полмили шириной отделяет остров Мак-Гилл от материка Ирландии. Но, переехав эту полосу воды, вы оказываетесь в совершенно иной стране. Здесь уже сильно чувствуется Шотландия, - начать хотя бы с того, что все жители острова пресвитериане. Затем, если я вам скажу, что на всем острове нет ни одного трактира, а живет здесь семь тысяч человек, - это даст вам некоторое представление об их воздержанности. Жители Мак-Гилла преданы старым обычаям, общественное мнение здесь - закон, священники пользуются большим влиянием. В наше время мало найдется мест, где так почитают родителей и слушаются их. Молодежь гуляет только до десяти часов вечера, и ни одна девушка не пойдет никуда со своим кавалером без ведома и согласия родителей.

Молодые люди отправляются в плавание, и разгульная жизнь портов дает им возможность "перебеситься", но в промежутках между рейсами они, возвратившись домой, ведут прежний строго нравственный образ жизни, ухаживают за девушками только до десяти часов вечера, по воскресеньям ходят в церковь слушать проповедь, а дома слушают все те же, знакомые с детства, суровые наставления старших. Сколько бы женщин ни знавали во всех концах света эти сыновья-моряки, они из мудрой осторожности никогда не привозят себе оттуда жен. Единственным исключением на всем острове был школьный учитель: он провинился в том, что взял себе жену с другого берега залива, за полмили от родной деревни. Ему этого не простили, и он до конца дней своих так и оставался у всех в немилости. Когда он умер, жена его вернулась к своим родным, и это пятно было смыто с герба Мак-Гилла. Обычно все моряки кончали тем, что женились на местных девушках, обзаводились семьей и являли собой образец всех тех добродетелей, которыми славится остров.

Остров Мак-Гилл не имеет славного прошлого. Он не может похвастать ни единым из тех событий, которые входят в историю. Никогда здесь не замечалось пристрастия к зеленому цвету, не бывало фенианских заговоров, аграрных беспорядков. За все время произошел только один случай выселения, и то чисто формальный, - это был пробный опыт, проделанный по совету адвоката самого арендатора.

Таким образом, у острова Мак-Гилл нет летописи. История его обошла. Он платил положенные налоги, признавал своих коронованных правителей и ничем не беспокоил мир. Взамен он просил только одного - чтобы и мир оставил его в покое. Для жителей острова вселенная делилась на две части остров Мак-Гилл и вся остальная поверхность земного шара. И все, что не было островом Мак-Гилл, рассматривалось его жителями как чуждый, далекий и варварский мир. Уж им ли было не знать этого, - ведь их земляки-мореходы, вернувшись домой, могли кое-что порассказать о том другом мире и его богопротивных обычаях.

О существовании острова Мак-Гилл я узнал впервые от шкипера торгового парохода из Глазго, на котором я ехал в качестве пассажира от Коломбо до Рангуна. Он снабдил меня рекомендательным письмом, а оно открыло мне двери дома миссис Росс, вдовы шкипера. Миссис Росс жила с дочерью, а ее два сына, тоже уже шкиперы, находились в плавании. Она не сдавала комнат, и мне удалось у нее поселиться только благодаря письму ее сына, шкипера Росса.

Вечером, после моей встречи с Маргарет Хэнен, я стал расспрашивать о ней миссис Росс, - и сразу понял, что в самом деле натолкнулся на какую-то загадку.

Миссис Росс, как и все другие жители острова (в чем я скоро убедился), сначала очень неохотно отвечала на мои расспросы о Маргарет Хэнен. Все же в тот вечер я узнал от нее, что Маргарет была когда-то одной из первых здешних красавиц. Дочь зажиточного фермера, она и замуж вышла за человека состоятельного, Томаса Хэнена. Она никогда ничем не занималась, кроме домашнего хозяйства, и не работала в поле, как большинство женщин на острове.

- А где ее дети?

- Два сына, Джэми и Тимоти, женаты и ушли в плавание. Видали рядом с почтой большой дом? Это дом Джэми. А ее незамужние дочери живут у тех, что вышли замуж. Остальные все умерли.

- Все Сэмюэли, - вставила Клара, как мне показалось, со смешком.

Клара - это дочь миссис Росс, высокая, красивая девушка с чудесными черными глазами.

- Тут не над чем зубы скалить! - упрекнула ее мать.

- Сэмюэли? Какие Сэмюэли? - вмешался я.

- Это ее четыре сына - те, что умерли.

- И все четыре носили имя Сэмюэль?

- Да.

- Как странно! - заметил я, нарушая затянувшееся молчание.

- Да, очень странно, - согласилась миссис Росс, невозмутимо продолжая вязать лежавшую у нее на коленях шерстяную фуфайку, одну из тех бесчисленных частей туалета, которые она постоянно вязала для своих сыновей.

- И умерли только Сэмюэли? - допытывался я, стараясь узнать что-нибудь еще.

- Да, остальные живы, - был ответ. - Семья почтенная, другой такой семьи нет на острове. Из всех мужчин, что когда-либо уходили отсюда в море, ее сыновья - самые лучшие. Пастор всегда ставил их другим в пример. И о дочках никто никогда дурного слова не сказал.

- Но почему же они ее бросили на старости лет? - настойчиво допытывался я. - Почему родные дети не заботятся о ней? Почему она живет одна? Неужели они никогда ее не навещают и не помогают ей?

- Нет, никогда, - вот уж больше двадцати лет. Она сама в этом виновата, она их выжила из дому, а мужа своего, старого Тома Хэнена, вогнала в гроб.

- Пьет? - рискнул я спросить.

Миссис Росс покачала головой с таким презрительным видом, как будто пьянство - слабость, до которой не унизится самый последний человек на острове Мак-Гилл.

Наступило долгое молчание. Миссис Росс упорно вязала и оторвалась от работы только для того, чтобы кивком головы разрешить Кларе пойти погулять с ее женихом, молодым штурманом парусной шхуны. Я в это время рассматривал страусовые яйца, висевшие на стене в углу, подобно гроздьям каких-то гигантских плодов. На каждом яйце было грубо намалевано фантастическое море, по которому, вздымая волны, плыли суда на всех парусах. Рисунки эти отличались полным отсутствием перспективы, искупавшимся разве только точностью и обилием технических деталей. На каминной полке стояли две большие раковины (явно парные) с замысловатой резьбой, сделанной терпеливыми руками новокаледонских каторжников. Между ними красовалось чучело райской птицы. Великолепные раковины южных морей были расставлены в комнате повсюду. Из раковин моллюсков в стеклянных ящиках выглядывали тонкие веточки кораллов. Были тут дротики из Южной Африки, каменные топоры с Новой Гвинеи, большущие табачные кисеты с Аляски, на которых были вышиты бусами тотемы племен, австралийский бумеранг, модели различных судов под стеклянными колпаками, каннибальская чаша "Кай-кай" с Маркизских островов и хрупкие шкатулочки Вест-Индии и Китая с инкрустациями из перламутра и драгоценных сортов дерева.