Ирина Карацуба - Выбирая свою историю.Развилки на пути России: от Рюриковичей до олигархов

Тогда — не удалось. Противники оказались сильнее. Искусный дипломат П.А. Толстой пугал собравшихся во дворце вельмож неиз­бежной усобицей при царе-мальчишке. Напористый фельдмаршал Меншиков привел с собой гвардейских офицеров, от имени которых выступил майор Андрей Ушаков: «Гвардия желает видеть на престоле Екатерину и... готова убить каждого, не одобряющего это решение». Неутешная вдова Екатерина нашла силы, чтобы приготовить для сво­их защитников «векселя, драгоценные вещи и деньги». Расходные книги царского кабинета сообщают, что воцарение императрицы обошлось в 30 тыс. руб., из которых 23 тыс. руб. выплатили солдатам гвардии; остальное пошло на «тайные дачи» майору Ушакову и другим офицерам, в том числе сержанту Петру Ханыкову, который со своим бессменным караулом обеспечил изоляцию умиравшего императора от всяких нежелательных посетителей.

Они проиграли. Но все же выпервые в России вопрос о престоло­наследии решался в открытом споре — пусть и далеко не парламен­тском. Манифест о начале нового царствования был издан не от име­ни Екатерины: присягать новой государыне «правительствующий Се­нат и святейший правительствующий Синод и генералитет согласно приказали» — это означало слегка замаскированное избрание монар­ха. Добрая, но неграмотная императрица управлять государством не могла, да и не имела времени: петербургский двор, как доносил свое­му правительству польский посол Иоганн Лефорт, «целую ночь прово­дит в ужасном пьянстве и расходится, это уж самое раннее, в пять или семь часов утра». При государыне пришлось создать в 1726 г. Верхов­ный тайный совет, который с тех пор фактически управлял страной.

Теперь, наконец, настало «время, чтоб самодержавию не быть». Посланцы Совета во главе с В.Л. Долгоруковым срочно выехали к Ан­не в Митаву с письмом, утверждавшим, что избрана она не только са­мим Советом, но «и духовного и всякого чина свецкими людьми», что не соответствовало действительности. Вечером 25 января 1730 г. Ан­на подписала «кондиции»: «Тако по сему обещаю без всякого изъятия содержать». Росчерком пера самодержавная монархия в России стала ограниченной ровно на месяц — с 25 января по 25 февраля 1730 г., до следующего государственного переворота. Большинство подданных об этом так никогда и не узнало, но при ином раскладе политических сил эти ограничения могли бы стать рубежом в нашей истории. Неу­дивительно, что и оценки этого события оказывались противополож­ными.

«Официальная» точка зрения сложилась уже в XVШ в.: коварные вельможи избрали на престол Анну Иоанновну (1730—1740) и обма­ном ограничили ее власть ради собственного «властолюбия». Но благо­родные дворяне не могли вынести такое унижение монарха, вручили императрице самодержавную власть и низвергли бояр-«олигархов».

Коронованный историк — Екатерина II — однозначно оцени ла их возможную победу как катастрофу: «Безрассудное на мерение Долгоруких при восшествии на престол императри цы Анны неминуемо повлекло бы за собой ослабление и — следственно, и распад государства; но к счастью намерение это было разрушено здравым смыслом большинства». Однако в общественной мысли появилась и иная позиция. Ис торик князь М.М. Щербатов в своем памфлете «О повреж дении нравов в России» полагал, что те, кто в 1730 г. потер пели неудачу, «предопределили великое намерение, ежели бы самолюбие и честолюбие оное не помрачило, то есть, учи нить основательные законы государству, и власть государе ву Сенатом или парламентом ограничить».

В новейших отечественных учебниках также можно встретить эту традиционную оценку действий членов Верховного тайного совета как попытку установления «олигархической формы правления» в ин­тересах старинных боярских родов. Между тем еще маститые истори­ки XIX — начала XX в. (С.М. Соловьев, Д.А. Корсаков, П.Н. Милю­ков) показали, что не все было так просто: на самом деле собравшие­ся в Москве дворяне в спорах создали несколько проектов нового государственного устройства России и вовсе не сразу попросили Анну принять самодержавие. Некоторые авторы даже полагают, что побе­да «верховников» означала бы «культурный сдвиг» в истории России, т. е. участие общества в управлении страной и контроле над государ­ственной властью.

Если бы перенести современные средства передвижения в то вре­мя, то немедленное прибытие растерянной Анны с подтверждением «кондиций», пожалуй, могло бы и вправду резко изменить политичес­кий строй страны и упрочить положение Совета.

Подписанные императрицей «кондиции» тут же были бы опубли­кованы вместе с соответствующим манифестом и проведением прися­ги — все это поставило бы власти империи перед совершившимся фак­том. А затем от имени Анны последовали бы раздачи чинов, наград и должностей для одних и отправка подальше от столицы недовольных: в полки, в персидские провинции, на воеводства и губернаторства. Позднее начались бы коронационные торжества с новыми милостя­ми... Быстрота, пожалуй, сулила членам Совета — «верховникам» из­вестные шансы на успех, хотя бы на какой-то срок.

Но время работало против «верховников». Для доставки Анны и ее свиты необходимо было приготовить не менее 1500 подвод и множе­ство лошадей. Да и путешествовать с курьерской скоростью императрица не могла: необходимы были торжественные встречи с парадами войск и молебнами, остановки для отдыха и ночлега, для чего искали подходящие дома, где бы «тараканов не было». Только утром 29 янва­ря Анна отправилась в путь, занявший почти две недели.

В России и тогда было «все — секрет, но ничего — не тайна». Власт­ные действия Совета и отсутствие точной информации не могли не волновать и не раздражать дворян, съехавшихся в столицу на царс­кую свадьбу и попавших на похороны Петра III. В этой среде обсуж­дали слухи о каких-то посланных к государыне письмах и подозрева­ли правителей в желании захватить власть. В то же время, судя по до­несениям иностранных дипломатов, шли споры насчет будущей «формы правления»: «Одни хотят ограничить права престола властью парламента, как в Англии; другие — как в Швеции; иные думают сде­лать престол избирательным, по примеру Польши; иные же, наконец, высказывают мнение, что нужно разделить всю власть между вельмо­жами, находящимися в государстве, и образовать аристократическую республику... »

Только 2 февраля «верховники» объявили в Кремле о согласии Ан­ны и предъявили «кондиции». От такой новости «шляхетство» приш­ло в смущение — с чего это государыня сама себя «изволила» ограни­чить? Но князь Дмитрий Михайлович Голицын не допустил возраже­ний — он предложил собравшимся самим разработать и подать в Совет проекты нового государственного устройства.