Александр Оришев - В августе 1941-го

Подобная неувязка, вследствие внутренней несогласованности, объяснялась той нервозностью, которую внесла в действие советского десанта дальняя авиация Закавказского фронта. Ее самолеты, возвращаясь с боевого задания, сбросили бомбы в районе высадки десанта. По всей видимости, это было связано с желанием избавиться от боекомплекта для успешной посадки, либо, учитывая высоту полета, стало следствием ошибочного нацеливания бомбардировщиков, принявших свои части за войска противника. Несанкционированный налет своих же бомбардировщиков дополнился истребительной атакой на отходившие транспорты с грузом артиллерии и обозов авиацией 260-го истребительно-авиационного полка. Только своевременное вмешательство командующего армией генерала A. A. Хадеева предотвратило возможные жертвы и повреждения [332] Голуб Ю. Г., Любин Д. М. Закавказский фронт… С. 26. .

Не все командиры сухопутных войск умели результативно использовать прикрепленные к ним авиационные части. В отчете о боевых действиях ВВС Закавказского фронта приводились конкретные недочеты в действиях советских летчиков: низкая дисциплина, неудовлетворительная ночная и штурманская подготовка, зазнайство и переоценка своих сил, неграмотная эксплуатация материальной части. Действия бомбардировщиков по уничтожению на аэродромах самолетов противника оказались малоэффективными, так как иранцы заблаговременно вывели в глубокий тыл всю свою авиацию, что не было своевременно вскрыто ни агентурной, ни авиационной разведкой. Плохо использовалась имевшаяся на бомбардировщиках фотоаппаратура. Штабы авиадивизий показали слабую сплоченность и недостаточную подготовку к руководству боевыми действиями частей: начальники штабов не всегда подтверждали получение боевых документов и не докладывали об их исполнении, не сумели организовать своевременный сбор донесений о результатах выполнения боевых задач, недостаточно внимательно учитывали боевые и небоевые потери, слабо проверяли достоверность донесений нижестоящих штабов [333] ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1089. Д. 13. Л. 6 17. .

Командиры дивизий и полков, особенно бомбардировочной авиации, слабо учитывали сопротивление, оказываемое противником, назначали большие высоты для бомбометания поэтому их результаты оказались сравнительно низкими.

«Самолеты связи, две эскадрильи (153-я, 154-я), сформированные с довольно большим опозданием после мобилизации и то полностью неукомплектованные, работали хорошо, график движения выдерживался, к большому недостатку надо отнести то, что эти самолеты при малейшем господстве авиации противника никогда и никуда не доставят ни одного пакета, имея в виду, что самолеты не вооружены, не боевые и устаревшего типа» — был сделан неутешительный вывод в докладе об итогах работы войск и средств связи в ходе иранской операции [334] ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1089. Д. 23. Л. 7. .

Личный состав, сознательно завышая результаты бомбометаний, не отличался честностью при составлении донесений. Приведем характерные примеры: старший лейтенант Павлюченко 25 августа докладывал, что в Маранде обнаружил аэродром, с западной его стороны пять ангаров, и один ангар в результате бомбометания загорелся. По наблюдениям других экипажей в трех километрах западнее Тебриза также был обнаружен аэродром, на аэродроме 13 ангаров, 15 бомбардировщиков и 9 истребителей. Аэродром был обнаружен и в Миане, причем отмечались прямые попадания в ангары [335] ЦАМО. Ф. 209. Оп. 1089. Д. 13. Л. 15. . Как позже выяснилось, во всех указанных населенных пунктах аэродромов нет и никогда не было! Таким образом, не проверяя на достоверность донесения экипажей, штабы авиадивизий в разведывательных сводках помещали ложные сведения и тем самым вводили в заблуждение вышестоящие штабы.

Имели место случаи проявления элементарной трусости. Экипаж самолета в составе летчиков Акулина и Кошкина из-за потери ориентировки произвел вынужденную посадку на территории противника, занятой советскими войсками. После посадки летчики, не делая попыток к выяснению обстановки, сожгли самолет, сорвали с себя петлицы, знаки различия и направились на верблюдах, взятых у местных жителей, на советскую территорию [336] ЦАМО. Ф. 447. Оп. 10181. Д. 5а. Л. 84. . Трудно представить более парадоксальную картину: в зоне расположения советских войск два сталинских сокола собственными руками уничтожают самолет со звездами на фюзеляже! О том, какова участь этих двух несчастных, говорить, пожалуй, не стоит.

И, тем не менее, Красная Армия даже в таком состоянии прошла триумфальным маршем по иранской территории. В ходе проведения операции скорость движения пехоты достигала 25–30 км в сутки, кавалерийских частей — 40–50 км, моторизованных и механизированных частей — 130–150 км. Одна из причин этого кроется в том, что Красная Армия продвигалась в основном по территории, занятой национальными меньшинствами Ирана — курдами, армянами и азербайджанцами, а они, как известно, не испытывали симпатии к шахскому режиму. Так, курды помогали продвижению советских войск — предоставляли проводников, разоружали иранские жандармские и армейские подразделения.

Накануне операции неплохо потрудились и советские дипломаты. 23 августа 1941 г. несколько ответственных сотрудников посольства прибыли в наиболее важные в стратегическом отношении пункты северного Ирана и после необходимой подготовки вступили в контакт с иранскими губернаторами и начальниками гарнизонов, убеждая отвести войска с советско-иранской границы во избежание ненужного кровопролития.

Ответственная миссия была поручена Даниилу Семеновичу Комиссарову — легенде российской иранистики, известному в будущем востоковеду, послужившему прототипом одного из героев популярного фильма «Белое солнце пустыни». Прибыл Д. С. Комиссаров в Иран за два месяца до нападения гитлеровцев на СССР. Вскоре он получил секретное и непростое задание: «Немедленно выехать в район Чалуса и принять все меры, чтобы не было сопротивления советским войскам, входящим в порт Ноушехр». На всю операцию отводилось несколько дней. Он поехал в Чалус якобы на отдых — отпустил машину, купил велосипед и по дороге отметил, что все побережье усеяно пулеметными гнездами. К тому же здесь находились поместья Реза-шаха, которые охранял отдельный полк с кавалерией, артиллерией и пехотой. Штаб реза-шаха уже заранее разослал по инстанциям сводку о «больших потерях, которые несут советские войска, вторгшиеся в Иран».

«Как обеспечить бескровную высадку нашего немногочисленного десанта? Силой здесь ничего не решишь», — с этими мыслями Д. С. Комиссаров ехал на велосипеде по побережью Чалуса августовским утром 1941 г. Прошли годы, и, отмечая свое 100-летие, Д. С. Комиссаров поделился воспоминаниями: