Франсиско Луке - Луна доктора Фауста

- Это же Макаренская сьерра! - заявил он, ко всеобщему разочарованию.А река - все та же Гуавиаре!

- А что я вам говорил? - не без самодовольства ответил Гуттен.Эльдорадо как-то связан с Макаренской сьеррой.

В эту минуту в воздухе запели стрелы, и полсотни низкорослых голых индейцев со всех ног бросились вверх по склону.

- Если это союзники и друзья,- мрачно пошутил Лимпиас,- то каковы же должны быть враги?

Деревня была пуста, но испанцы обнаружили там множество разнообразной еды. Одна хижина была до самой крыши заполнена перьями попугаев ара.

- Отдохнем,- предложил Лимпиас,- отдохнем и подумаем, как нам без урона выбраться из этой передряги.

- Самое лучшее - послать наших проводников вдогонку за хозяевами, пусть растолкуют им, что мы пришли с миром,- предложил Диего де Монтес.

Проводники, звоня в колокольчики, отправились следом за исчезнувшими индейцами и часа через два привели их обратно. Впереди, сияя детской и чуть плутоватой улыбкой, шел тучный касик. Его звали Капта, и лошади пришельцев безмерно поразили его: когда Дамиан де Барриос, желая произвести на него впечатление, поднял свою лошадь на дыбы, он захлопал в ладоши и засмеялся от души.

Стемнело, и завязалась сердечная беседа. Здешние индейцы были столь же радушны, как и их собратья из Макатоа, и потому чужеземцам не пришлось страдать ни от голода, ни от жажды, ни от неприветливости индеанок, которые, как записал в дневнике падре Тудела, "были отменно хороши собой и приветили гостей со всем пылом христианского милосердия". Капта рассказал, что в нескольких днях пути отсюда, у подножья горы живет в больших и богатых поселениях воинственное племя, носящее одежду и сумевшее приручить огромных горбатых зверей. Испанцы по описанию поняли, что речь идет о карликовых верблюдах. "Много там и разных прочих животных",- продолжал он, изобразив знаками овец, кур и индюков.

Капта угостил их клубнями дивного вкуса, называемыми "бататы", и, в короткий срок овладев искусством верховой езды, едва не расплакался от умиления и восторга, когда протрусил рысцой по долине. На радостях он подарил Гуттену два золотых венца тонкой работы, и гул восхищения прошел по рядам испанцев при виде такой щедрости.

- Они в точности такие же,- воскликнул ошеломленный Филипп,- как те, что преподнес Спире вождь племени, жившего на деревьях! Ну-ка, маэсе, спросите, откуда они у него?

Капта пустился в пространные объяснения: он прижал руки к груди, потом словно пронзил кого-то воображаемым копьем, потом на лице его появилось выражение ужаса, сменившееся сладострастием. Потом он захохотал во все горло и наконец, показав в сторону юга, поклонился покорно и боязливо.

- Все понятно,- сказал Лимпиас.- Он толкует, что короны эти подарили ему какие-то женщины, живущие без мужчин и неустрашимые в бою, как самые доблестные воины.

- Амазонки! - вскричал Филипп.

- Говорит, что живут они в десяти переходах отсюда, за Кагуаном, на том берегу Напо.

- Напо - это другое название реки Мараньон,- сказал падре Тудела,- а Кагуан, если память мне не изменяет,- один из его притоков.

- Еще он говорит,- перевел Лимпиас,- что бабищи эти основали могучее царство и взимают дань с окрестных племен. У них семьдесят больших поселений, дома там не соломенные, а из камня, а от деревни к деревне проложены превосходные дороги, содержащиеся с большим тщанием. Я переспросил, правда ли, что деревни эти велики, и он ответил утвердительно. Тогда я задал ему вопрос, рожают ли эти женщины детей, и, когда он

сказал, что рожают, спросил, как это у них получается, если они не допускают к себе мужчин. На это он ответил так: "Время от времени, для того чтобы зачать, они призывают из сопредельной области мужчин, которые так же светлокожи, как вы, но только безбороды". Если рождается мальчик, его убивают. Ну а если девочка - ее растят и воспитывают. Правит же ими царица по имени Коньори.

- Должно быть, это имя происходит от Койа - так звали супругу Инки. Похоже это все на владычицу Египта Клеопатру, которая была равно искусна и в рукопашной схватке, и на ложе страсти.

- Еще он говорит,- с оттенком недоверия продолжал переводить Лимпиас,что в стране их неимоверное количество золота, и все амазонки на золоте едят, в золото одеваются, а в городе, где живет их царица, стоят пять храмов, посвященных солнцу, где хранят они своих золотых идолов. Храмы же эти до половины своей высоты отделаны серебром, а крыши их разукрашены разноцветными перьями.

- Ах, чертовки! - не выдержал Санчо Брисеньо.

- Еще он говорит, что ходят они в одежде, сотканной из шерсти овец... Ну, тут он путает - наверно, речь идет о верблюдах.

- Это указывает на то, что в их краю бывают холода, а сами они до тонкостей постигли ремесла,- сказал падре Тудела.

- ...и что золото на их языке называется "пако", а серебро - "койа", и они взимают ежегодную дань с его племени самыми красивыми девушками и перьями попугаев ара. И что с заходом солнца они не позволяют чужестранцам оставаться в городе. А с наступлением темноты становится так холодно, что разводят костры.

- Слышали? Выходит, я прав! - наставительно сказал капеллан.- Надо подняться тысячи на три футов, чтобы отыскать место, где в этих широтах бывает холодно. Идти следует на запад... Все свидетельствует о том, что люди, которых мы вознамерились покорить и обобрать,- могущественны. Не разумней ли, дон Филипп, отказаться от этой затеи?

Гуттен устремил на священника суровый взгляд, и впервые за все это время в словах его прозвучал упрек:

- Нет, падре! Теперь, послушав истории о столь необыкновенных женщинах, меньше, чем когда-либо, я собираюсь отступать.

- Да ведь все это выдумки дикаря! - раздраженно заговорил тот.Неужели вы поверили, будто женщины, которые даже в монастыре не могут ужиться друг с другом, способны договориться между собой и основать могучую державу? Ими правит женщина - пусть так, это не первый и не последний случай в истории народов. Можно было бы поверить и в то, что женщины наравне и рядом со своими мужьями участвуют в битве. Но женское царство басня! Истиной - к тому же истиной, внушающей ужас,- представляется мне вот что: действительно, где-то обитает некое племя - я готов допустить даже, что правит им женщина,- которое подчинило себе другие племена на тысячу миль вокруг. С ним не совладают и сорок Геркулесов, что уж говорить о сорока полумертвых от голода, изможденных и измученных кастильцах! Надо возвращаться, дон Филипп! Вернемся, пока не поздно!

- Как можете вы помышлять об отступлении, когда один лишь шаг отделяет нас от Эльдорадо, а длань господня все еще хранит нас? Да разве совладают с нами эти нечестивые язычницы? Вы удивляете меня, падре! Только вперед! Вот вам мой ответ! Маэсе Лимпиас! Пусть касик проложит на карте наш путь!