Франсиско Луке - Луна доктора Фауста

- А впрочем, не надо... Пусть потешится со своим дружком...

Падре Тудела устремил на него укоризненный взгляд.

- Что ж, отправимся туда и мы,- сказал Лимпиас, указывая на хижины.

В брошенном жилище индейцев они обнаружили груды бататов, томатов и еще каких-то плодов горьковатого вкуса - Диего де Монтес сказал, что они называются какао. Всеобщее внимание привлекла пара странных животных, похожих не то на ослов, не то на верблюдов.

- Наверно, это и есть ламы, о которых столько толковали те, кто побывал в Перу,- предположил Тудела.

- Здешние индейцы не больно-то похожи на дикарей, которые попадались нам до сих пор,- заметил Санчо Брисеньо.

- А поглядите только, во что они одеваются! - с восхищением воскликнул Диего де Монтес.- Ведь это чистая шерсть!

- Принесите-ка мне астролябию,- велел священник.- Пора определить наше местоположение.

Произведя замеры и подсчеты, он, изменившись в лице, объявил:

- Нулевая широта! Мы - на экваторе!

Гуттен, Капта и Вельзер, проскакав по полю, поднялись на первую террасу, опоясывающую холм.

- Ну-ка, зайдем с той стороны! Поглядим оттуда! - сказал Филипп.

Все трое вскрикнули от изумления. На расстоянии четырех-пяти лиг от того места, где они стояли, там, где Кагуан, огибая сельву, встречался с другой, неведомой им рекой, раскинулся, сверкая кровлями домов, обширный город.

- Крыши из золота! - не владея собой, вскричал Филипп.- Ты видишь, Варфоломей? Мы нашли Эльдорадо! Хвала господу!

Он спрыгнул с коня и припал к земле.

- Вторая река - это Какета, приток Мараньона,- в восторге твердил он, всматриваясь в расстилавшийся перед ним вид.

- А дальше,- говорил на своем ломаном языке Капта,- живут женщины без мужчин. Вон там - святилище

Оуарики,- указал он на высившийся над городом храм, забыв о том, что спутники его не знали, что такое Оуарика - имя царя или название города.Там живут дети богов, у них все тело из золота.

Из его речей Гуттен и Вельзер с трудом уяснили, что жители Оуарики поклоняются и золотой женщине.

- Ты понимаешь? - в полном ликовании спросил Филипп.- Он толкует про золотых идолов в половину человеческого роста и про отлитую из золота фигуру женщины! Мы разбогатели, друг мой! Не зря пришлось нам хлебнуть лиха и снести столько невзгод! Не напрасны были наши жертвы! Ну, теперь надо подумать, как проникнуть туда. Гляди, берега реки твердые, ровные, на них ничего не растет - не берег, а королевская дорога!

- Неразумно, думается мне,- с сомнением произнес Вельзер,- соваться с четырьмя десятками солдат в этот город, населенный воинственным народом. Надо спросить Капту, не возьмется ли он устроить нам встречу с вождем.

Но Капта, услышав этот вопрос, перепугался насмерть. Порываясь бежать, он сбивчиво говорил, что устал, ни на что не годен и не желает больше иметь с испанцами никакого дела, а хочет только одного - вернуться в свою деревню.

- Вам надо подружиться с омагуа, тогда можно будет увидеть царицу Коньори.

Гуттен снова устремил взгляд на раскинувшийся в междуречье город, на блистающие в солнечных лучах кровли. Лигах в десяти от него посреди вырубленной сельвы торчал, точно наставленный палец, отрог Анд. Капта предложил захватить нескольких земледельцев и устроить встречу при их посредничестве.

- Завоевать расположение омагуа - это важней всех ваших аркебуз и коней. Плохо, что земледельцы убежали. Оуарика может выслать на вас войско.

Солнце уже начало клониться к закату, когда Гуттен и Варфоломей, вняв увещеваниям Капты, двинулись вниз. У кромки засеянного поля Вельзер вдруг вскрикнул:

- Индейцы! Двое! Захватим их!

Гуттен пришпорил коня и помчался за длинноволосым индейцем с копьем в руках. Напрягая мускулы, он привстал на стременах, протянул руку, чтобы ухватить его за волосы, но тот внезапно отпрянул, обернулся и вонзил копье под мышку Филиппу. Тот глухо вскрикнул и вылетел из седла.

Когда Вельзер подскакал к нему, Филипп без кровинки в лице недвижно лежал на земле. Из-под руки густо текла кровь. Капта принялся рвать рубаху на полосы, чтобы перевязать рану.

Вскоре Филипп пришел в себя, сел, несмотря на слабость от потери крови, в седло и вернулся к своим людям, безмолвно взиравшим на все это. Он попытался было спешиться без посторонней помощи, но силы изменили ему, и если бы Лимпиас не успел подхватить его обмякшее тело, оно грянулось бы оземь. Уже погружаясь во тьму беспамятства, Филипп слышал голоса солдат:

- Господи помилуй, губернатора убили!

- Слышите, ваша милость? - раздался над ухом еще чей-то шепот.- Совсем недавно они проклинали вас, а теперь дрожат за вашу жизнь. Что ты говоришь, Мефистофель? Да, этого я и боялся...

- Снимите с него камзол и рубаху,- распоряжался Диего де Монтес.Вскипятите воды! Ага,- приговаривал он, исследуя рану,- не так страшно, как кажется. Эй, Капта! Мне нужен индеец, который согласился бы умереть для спасения жизни его милости.

- Возьмите вон того,- показал касик на одного из носильщиков.- Вон стоит раб, который устал жить на свете.

По приказу Диего двое солдат связали несчастного, надели на него одежду Гуттена и посадили в седло. Когда Диего с копьем в руке приблизился к нему, он не выказал ни тревоги, ни страха, но лишь глухо застонал, когда стальной наконечник вонзился в его тело. Истекая кровью, он рухнул с коня и снова застонал.

- Прикончите его! Не могу смотреть, как он мучается,- приказал хирург, а когда воля его была исполнена, рассек грудь индейцу.

- А-а, теперь понимаю, как лечить дона Филиппа,- проговорил он, а потом ловко и умело промыл и зашил рану.- Отнесите его в гамак, пусть отдохнет.

К этому времени уже стемнело. Лютая боль терзала Филиппа. На черном небосклоне появилась луна - круглая и красная, луна доктора Фауста. Филиппу слышался какой-то шум, напоминавший отдаленный гром. Шум этот приближался, становясь все более внятным и грозным.

- Это барабаны,- озабоченно сказал Лимпиас,- не меньше тысячи.

Вельзер взбежал по склону, чтобы оттуда оглядеть окрестность. Боль делалась нестерпимой. Капта дал Филиппу глоток какого-то горького питья и вложил в рот несколько листочков неведомого растения:

- Пожуй, это кока, она унимает боль.

Грохот барабанов, предвещающих скорое приближение врага, вселял в души испанцев страх.

- Похоже, целое войско,- сказал Филипп. Вернувшийся Вельзер, переводя дух, доложил:

- Тысяч десять. Насколько можно было разглядеть при свете луны, они растянулись на целую лигу.

- Черт меня побери! - вскричал Лимпиас.

- Они совсем близко,- добавил Вельзер,- передовые не дальше полулиги от нас.

- Это и по грохоту слышно,- кивнул Диего де Монтес.

В ночи, наводя ужас, продолжали воинственно грохотать барабаны.

- Бежать, бежать немедля! - вскочил Лимпиас.