Франсиско Луке - Луна доктора Фауста

Ни Гуттен, ни Янычар не заметили прижавшегося к дереву капитана Себастьяна Альмарчу, который впился в них цепким взором.

Последнее напутствие Герреро суеверным страхом отозвалось в душе Филиппа. ""Турок клянется пророком,- вспомнились ему слова доктора Фауста,двое карликов оплакивают вашу гибель". Турок уже здесь, карликов я скоро увижу. О господи! Неужели звезды открыли Фаусту истину?"

28. ЭЛЬ-ТОКУЙО

На рассвете раздался повелительный голос Вильегаса:

- Капитан Альмарча!

- Слушаю, сеньор.

- Вы со своими людьми останетесь здесь еще дня на три, дождетесь отряда Кинкосеса.

- Но позвольте, сеньор Вильегас...

- Не рассуждать! - оборвал его тот.- Повинуйтесь!

- Слушаю...- отвечал Альмарча и отдал приказ своим кавалеристам.

Дорога в Эль-Токуйо была ровной и гладкой. Филипп шепотом передал падре Туделе слова Янычара. Священник сделался бледен как полотно.

- Так зачем же лезть на рожон? Прикажите остановиться и немедля повернуть назад. У нас пятнадцать человек, у Вильегаса только двенадцать. Соединимся с отрядом Кинкосеса, он, должно быть, уже на подходе.

- Не пристало человеку, облеченному властью, уклоняться от встречи,гордо ответил Филипп.- Губернатор я или не губернатор?

- Нет, ваша милость. Не истолкуйте мои слова превратно, но власть держится силой, а. силы у вас нет. Больше половины ваших людей вас недолюбливают. И дело тут не в ваших свойствах и качествах, а - как ни горько мне говорить это - в исконной и природной кастильской спеси, на которой ловко сыграл Хуан Карвахаль.

- Успокойтесь, падре,- сказал Филипп.- Мне ли не знать, что представляет собой этот надутый чванством и завистью человечишка. Ни разу в жизни не брал он в руки меча...

Священник придержал коня и взглянул на Гуттена так, словно тот открылся ему с новой, неведомой стороны.

- Дон Филипп, сын мой, растолкуйте мне, ради бога, зачем вы лезете прямо к волку в пасть? Чего вы хотите - вернуть себе должность или отбить у Карвахаля его любовницу, помрачившую ваш разум?

- Разумеется, должность! - залившись румянцем, ответил Филипп.

- Ох, не верю! Вы так и не научились врать! Тут дело не в должности, а в бабе. Если бы страсть не снедала вас, вы дождались бы прибытия Кинкосеса.

К вечеру вдалеке блеснули огни.

- Вот и Эль-Токуйо,- показал на них Вильегас.- Через час будем на месте.

Повернувшись к одному из своих солдат, он приказал:

- Скачи вперед. Уведомь сеньора губернатора.

При въезде в городок Филипп, глазам своим не веря от счастья, увидел чету карликов, скакавших ему навстречу.

- Вот он! Вот он! - вне себя от восторга кричала Магдалена, подпрыгивая в седле своего пони.

Гуттен подхватил ее и перенес к себе в седло. Перико одним прыжком взобрался на круп его коня. Все трое обнялись, расцеловались и на радостях прослезились.

- Я уж думал, никогда больше вас не увижу,- плача, говорил Филипп.

- И мы, и мы тоже не чаяли с тобою встретиться,- всхлипывал Перико.

- Меня в свою компанию не зачисляй, дурень ты безмозглый! - накинулась на него Магдалена.- Я всегда знала, что вернусь к хозяину. Господь не допустил бы такой беды, и колдун Торреальба, лекарь Карла, мне так и сказал.

- Какого Карла?

- Императора Карла Пятого, какого же еще?

- Да как же ты, пигалица бесстыжая, смеешь называть нашего государя по имени?

- Подумаешь! Что тут такого? Ну да оставим это. Знаешь ли ты, повеса,зашептала она на ухо Филиппу,- что я осведомлена о всех твоих шашнях с Каталиной? Красивая она, тебе повезло, и влюблена в тебя, как кошка. А этот Карвахаль росточком чуть выше Перико, и уж такой гадкий, такой гадкий!.. Он тебя ненавидит. Берегись его. Ну, вот мы и приехали. Теперь мы с Перико вернемся к Карвахалю, чтобы тот не заподозрил чего-нибудь. Этот дурак, верно, считает: с глаз долой - из сердца вон.

Расцеловавшись с Филиппом, карлики спрыгнули с коня, сели на своих пони и поскакали прочь.

На пустыре, тщившемся казаться городской площадью, под исполинской кроной сейбы всадники остановились.

- Здесь вы поживете, ваша милость,- сказал Вильегас, указывая на чистенькую хижину, и помог Филиппу спешиться.

Появившийся в эту минуту Вельзер в слезах пал Гуттену на грудь.

- Филипп! Филипп!

- Что случилось? Рассказывай толком! Вмешался Вильегас:

- Друзья мои, войдите под этот приветный кров, а я пока засвидетельствую свое почтение губернатору и извещу о нашем прибытии.

С этими словами он направился через площадь к большому дому.

- Мы погибли, Филипп! - вскричал Вельзер, чуть только тот ушел.Янычар рассказал тебе чистую правду. Педро Лимпиас оказался самым подлым изменником из всех, кого я видел в жизни. Когда мы прибыли в Акаригуа, он взбунтовал отряд и пригрозил оставить меня одного, если я откажусь следовать с ним в Кубагуа. Прочее тебе известно. Этот негодяй на всех углах распинается о том, как он ненавидит тебя и всех немцев.

- Это ему даром не пройдет,- сквозь зубы процедил Филипп.

- Будь осторожен! Лимпиас сделался теперь ближайшим приспешником Карвахаля, который при всей гнусности своего нрава обходится со мною довольно учтиво.

- Я приехал, и теперь все переменится.

- Не знаю, не знаю... Карвахаль правит тут самовластно.

- А что же наши?

- Ах, все они держат сторону Лимпиаса, то есть Карвахаля, и безбожно льстят ему, пресмыкаются перед ним, а тебя поносят...

- Вот как?

- Да, Филипп, поносят и бранят.

- Хорошо же. Посмотрим, что они запоют, когда подойдет отряд Кинкосеса.

Хижина, крытая соломой, была просторна и чиста. Четверо солдат подвесили гамаки, а потом какой-то негр, недобро ухмыляясь, принес поесть, сказал, что будет прислуживать им, и сел у порога на корточки. Солдаты, покончив с гамаками, выстроились у дверей с алебардами. Взглянув на них, Филипп заметил:

- Любопытно узнать, сторожат они нас или же отдают почести?

- Без сомнения, друг мой, первое ваше предположение резонней,- с кроткой покорностью судьбе отвечал падре Тудела.

Через полчаса пришел Вильегас:

- Губернатор поздравляет вас с благополучным прибытием и просит извинить, что за поздним временем не сможет сегодня принять долгожданных гостей. Завтра в первом часу пополудни он приглашает вас на обед с участием городских нотаблей, а пока что желает вам, сеньор Гуттен, доброй ночи.

- Этот малый цену себе знает,- язвительно заметил капеллан,- а до вас явно снисходит.

- Пусть не думает, что я проглочу это оскорбление,- вспыхнул Филипп.Сейчас же отправлюсь и выскажу ему все, что я о нем думаю!

Падре Тудела вскочил и загородил выход.

- Вы с ума сошли, Филипп! Бог с вами! Умерьте свои порывы, если хотите выпутаться из беды. Дождитесь утра, и попробуем выйти отсюда. А пока попробуйте-ка узнать, под стражей мы или нет.