Юрий Ненахов - Войны и кампании Фридриха Великого

По окончании битвы Фридрих подскакал к Морицу Дессаускому, который командовал прусским центром, и закричал ему: «Поздравляю вас с победой, господин фельдмаршал!» Принц, занятый еще распоряжениями, не вник в приветствие короля, рассеянно отсалютовал шпагой и опять занялся делом. Фридрих подъехал ближе: «Слышите ли, я вас поздравляю, господин фельдмаршал!» Тут только принц Мориц понял, что приветствие короля было вместе и повышением его в звание фельдмаршала. Он начал извиняться и благодарить. Король прервал его: «Вы получаете только заслуженное: никогда и никто не помогал мне так много, как вы в нынешнем деле».

Кони пишет, что «одержав победу, Фридрих хотел воспользоваться всеми ее выгодами. Он боялся, что неприятель, переправясь через Швейдниц, остановится и соберет свои рассеянные силы. Поэтому он решил овладеть мостом в местечке Лисса, чтобы на следующий день продолжать преследование. „Дети! — сказал он, обращаясь к собранным войскам. — Вы очень устали! Однако нет ли охотников пройтись со мной до Лиссы?“ Три батальона выступили вперед, изъявляя желание немедленно последовать за королем. „Хорошо! — сказал Фридрих. — Я на вас надеюсь. Пока отдохните, а когда вы мне будете нужны, я пришлю за вами“. С этими словами он тронулся с места, взяв с собой Цитена, эскадрон гусар и четыре орудия. „Стреляйте в воздух через наши головы! — сказал он артиллеристам. — Пусть неприятель слышит свист наших ядер и бежит без отдыха!“

Медленно шел вперед этот маленький отряд; сгущающаяся темнота мешала различать предметы, дорогу отыскивали почти ощупью. Вдали засветлел огонек: гусар поскакал расспросить о дороге. Огонь светился в небольшой харчевне на перекрестке. Хозяин сам вышел с фонарем. Фридрих приказал ему взяться за свое стремя и освещать дорогу. Так шли вперед спокойно около получаса. Корчмарь болтал без умолку об австрийцах, о пруссаках, о Фридрихе, о его ошибках и о прочем. Король молчал, гусары слушали россказни балагура. Вдруг раздался ружейный залп, пули зажужжали около короля, лошадь его взвилась на дыбы с визгом: она была ранена четырьмя пулями. Вожатый бросил фонарь в испуге, огонь потух, и опять все затихло. Гусары кинулись в ту сторону, откуда были произведены выстрелы, к усаженному липами валу, но там уже никого не было.

Австрийский пикет из сорока человек, здесь поставленный, слыша приближение прусского отряда, выстрелил по направлению фонаря и тотчас же убежал в ближайший лес. Фридрих остановился. Он отправил офицера и несколько гусар на рекогносцировку дороги, а адъютанта своего послал назад привести в Лиссу вызвавшиеся батальоны. Офицер скоро возвратился и объявил, что до самой Лиссы не встретил даже и следа неприятельского. Тогда Фридрих снова двинулся в поход.

Между тем глубокая тьма распространилась над полем битвы. Ночь, как будто ужасаясь следов кровавого дня, покрыла его жертвы густым мраком. Тысячи людей в страшных муках покидали землю в эту минуту. Везде раздавались стоны и жалобы раненых; ночной холод освежал и вместе с тем раздражал их раны. Ветер, ударяясь в разрушенные здания Лейтена, уныло пел над ними погребальные песни. Усталое, измученное войско искало покоя. Лошади и люди ложились между ранеными и мертвыми на землю, увлажненную кровавой росой. Вдруг один из солдат запел воодушевительный псалом „Тебя, Бога, хвалим!“, товарищи подхватили. Вскоре вся армия пела с ним вместе; музыка тихо им вторила… живые и умирающие слили свои голоса в общую молитву. Торжественная, святая минута наступила на этом поле, где смерть и жизнь спорили еще о своем достоянии. В это время прискакал адъютант Фридриха за тремя батальонами. Они выстроились и двинулись. Слыша об опасности короля, вся армия, как бы воодушевленная одним общим чувством, встрепенулась. В один миг все было готово к походу, и целое войско пошло вслед за тремя избранными батальонами» (Кони. С. 334).

Отступление австрийцев после Лейтена.

Не доходя до Лиссы, Фридрих дождался подкрепления. Медленно, осторожно пруссаки пошли в город. На улицах все было тихо, только огни и суета в домах показывали, что город был чем-то встревожен. Из ворот одного дома выйти три австрийца с огромными связками соломы на спине. Их схватили. Они показали при допросе, что им велено сносить солому на мост, который намерены сжечь при первом приближении пруссаков. Король ехал впереди своих гренадер. За 60 шагов от моста их встретил ружейный огонь австрийского отряда, который собрался втихомолку и поджидал своих гостей. Несколько гренадеров пали возле самого короля. В тот же миг из окон домов посыпались выстрелы. Прусские гусары отскочили в сторону, пушки выдвинулись, и началась страшная перестрелка. «Господа, за мной! Я знаю здесь дорогу!» — сказал Фридрих своей свите и поворотил влево, к господскому замку. Проскакав подъемный мост, он остановился на небольшой площадке и слез с лошади. В то же время огоньки забегали в окнах замка: австрийские генералы и офицеры со свечами бросились вниз по лестницам, чтобы отыскать своих лошадей, оставленных на площадке. «Bonjour, Messieurs! — сказал он им, входя. — Вы, верно, меня не ожидали? Нет ли здесь и для нас местечка?»

Как громом пораженные остановились австрийцы. Их было много, короля сопровождали только три адъютанта: легко могли бы захватить его в плен. Но в испуге никто об этом не подумал. Генералы выхватили свечи у нижних чинов и почтительно начали светить Фридриху по лестнице. Когда он вошел в залу, они поочередно ему представлялись. Он расспрашивал каждого об имени и чине и наконец вступил с ними в ласковый разговор. Мало-помалу зала стала наполняться прусскими офицерами, число которых напоследок до того увеличилось, что изумленный король спросил: «Да откуда вы все беретесь, господа?»

Тут офицеры объяснили ему, что при первом известии об опасности вся армия двинулась в поход и теперь стоит под Лиссой. Фридрих был глубоко тронут этой преданностью солдат, между тем он не мог не улыбнуться, видя, что австрийский штаб попался к нему в руки таким забавным образом.

Все австрийцы, найденные в Лиссе, были взяты в плен; мост уцелел, и с зарею другого дня Цитен и Фуке могли преследовать австрийскую армию. Король в самых лестных выражениях благодарил своих генералов и офицеров за их усердие и мужество. Тем временем хозяин замка хлопотал изо всех сил, чтобы собрать что-нибудь для королевского ужина: австрийцы, как голодная саранча, истребили все съестное в замке и в деревне. Наконец, королю подали род винегрета из разных остатков после ужина австрийских офицеров. Он был и тому рад. Во время ужина он ласково разговаривал с хозяином и, взглянув на него пристально, спросил: «А умеешь ли ты играть в банк, любезный барон?» Барон оторопел, он знал, что Фридрих ненавидел азартные игры. Запинаясь, он отвечал: «Ваше величество… в моей молодости… конечно…» — «Поэтому ты знаешь, что значит ва-банк», — прервал его Фридрих. Барон кивнул головой. «Такую карту я поставил сегодня — и мне повезло!» — заключил король.