Дмитрий Емец - Сборник фантастических рассказов

В бурное и стремительное время сознание всегда нуждается в замедлении, в защите от неважного и второстепенного, что пугает переплетенным хаосом ничего не значащих событий. Все войны, политические события, всё пустое мельтешение наших жизней — ничего более, как колебание огромных масс, не имеющих иной цели, кроме цели благополучного существования и иного страха, кроме страха смерти и страдания.

По какой причине человечество век за веком совершает одни и те же ошибки что заставляет его спотыкаться на том, ошибочность чего многократно была показана судьбами многих его предшественников? Напрашивается лишь один вывод – вывод банальный, но верный, состоящий в том, что никакого человечества как всеобщей, мудрой, расселенной в веках и дополняющей отдельные свои части совокупности не существует, а существуют лишь отдельные «человеки» — сотни миллионов и даже миллиардов людей, каждый из которых проходит один и тот же путь от рождения до смерти.

На пути же этом, общем для всех, расположено множество ям и капканов которые давно уже нанесены на карты и всем известны. Но, несмотря на это, в эти ямы и капканы попадает большинство живущих и, если и удается кому-то выбраться из одной, но непременно попадает в следующую. Многие с гордостью зовут это «личным опытом».

При этом каждый из нас в этой земной жизни — не буду говорить о жизни вечной, очертания которой могу лишь смутно предугадывать — заключен в границы и рамки своего тела и воспринимает весь остальной мир лишь из своих глазных прорезей. Все же остальное — весь остальной чуждый мир, существующий вне нас и нам не повинующийся, мы принимаем уже опосредовано, пропущенным сквозь свое восприятие.

Вера же в некую высшую мудрость, присущую всему человечеству в целом коренится в том, что каждый человек существует обособленно, на своем отдельном участке. Он не может видеть и объять разумом всего происходящего, видит лишь очень небольшую часть мира вокруг себя, ощущая себя лишь каплей в людском океане, что позволяет ему говорить или надеяться, во всяком случае, на мудрость мира вообще, в совокупности всех живущих в нем людей. На самом же деле очевидно, что если бы такая всеведающая совокупность существовала, то она не позволяла бы свершаться тому, что свершается и многократно повторяемые ошибки не повторялись бы.

Таким образом, понятие «человечество» становится абстрактным и скорее идеальным, чем рабочим. На первое же место выдвигается каждый отдельно взятый человек и его путь к жизни вечной, к Богу, либо, напротив, путь от Него.

Любое изменение или малейшее улучшение несовершенного мира и приближение его хотя бы незначительно к Царствию Божию, может начинаться только отсюда – из души, из разума, из помыслов всякого отдельного человека. Иного пути нет.

Время от времени во всяком мыслящем человеке возникает потребность в некоем душевном зеркале, встав перед которым он может увидеть, осмыслить и найти самого себя — то есть совершить то главное действо, к которому он всегда стремится, но от которого неосознанно убегает.

Слышал где-то, что Россия — очень и очень маленькая страна. Нас всего 150 или что-то в этом роде миллионов. Мы больше не правим бал. Мы маленькая, очень маленькая нация, которая внутренне — это я сужу по себе — по причине литературы нашей, великой нашей истории продолжает быть себе огромной и великой. Общее веяние такое, что русская культура должна влиться в культуру общемировую, универсальную и вненациональную. Некую культуру абсолюта.

Должно быть, нечто подобное ощущали римляне в эпоху своего упадка страшную эту двойственность — с одной стороны близость и неперерезанную пуповину с великой своей историей, частью которой они себя ощущали, с другой – слабеющей нацией, на которую все теснее наваливаются воинственные соседи.

Страшно, ох страшно — и одновременно злорадно как-то от этой мысли. Соблазн сказать: «трын-трава» и разжать руки, расслабиться, наконец, сбросив величие сбросив тяжкую ношу, которая лежит и лежала на нашем народе. Но можно ли сбросить эту ношу, нашу суть? Можно ли отказаться от себя, оставшись при этом собой. Возможно ли вообще предать себя, оставшись самим собой?

А никого другого, кроме себя, предать вообще нельзя.

Не-а, еще повоюем!

Миллиардер Павел Гаркуша, крепкий краснолицый старик, похожий на гнома сидел в кресле возле бассейна и смотрел, как робот-садовник подстригает кусты в саду, придавая им идеально геометрическую форму. На лице миллиардера была написана хандра, которую страдавшие запором старики испытывают всякий раз после обеда.

Возле кресла Гаркуши, парясь в строгом костюме, стоял его секретарь Игорь Сычев и преданно смотрел на воду.

— Семьдесят лет — немалый возраст? — вздохнул Гаркуша. — Кто знает, быть может, это мой последний юбилей. Никогда нельзя быть ни в чем уверенным.

— Позвольте заметить, что здоровье у вас хоть куда, — заметил секретарь. –

В вашем роду все были долгожителями. Ваша бабушка в семьдесят пять лет вышла замуж на пятидесятилетнего и ухитрилась пережить своего мужа.

— Помолчи, Сычев, — строго оборвал его миллиардер. — Ты не знал этой женщины. Лучше посоветуй, чем мне развлечь гостей на приеме. Во всяком торжестве всегда, знаешь ли, должна быть изюминка.

— Вы многого добились в жизни, — уместно улыбнувшись, подтвердил секретарь. — Преуспевающая фирма по производству синтетического кислорода геологические разработки на Юпитере, подземное домостроение в Африке и сеть магазинов сексуального самообслуживания… Положение обязывает устроить что-нибудь особенное.

Гаркуша скромно улыбнулся белыми, недавно вживленными зубами и весомо сказал:

— Мне не хотелось бы обманывать ожидания моих гостей. Я хочу, чтобы мой юбилей запомнился надолго. Мне не нужны пошлые или второсортные развлечения…

Секретарь вздохнул. Он давно предчувствовал, что именно ему придется генерировать идеи. Именно за свежие идеи его и держали.

— Может, устроить охоту на динозавров? Или пикник в мезолите? — для разминки предложил он.

С тех пор, как в середине двадцать второго столетия изобрели машину времени, путешествия из прошлого в будущее и из будущего в прошлое вскоре сделались чем-то довольно заурядным.

— Охоту на динозавров? Пикник в мезолите? Какая пошлость! Такие развлечения еще могут сойти для деревенщины, но для человека с моим положением…

— Есть и иные варианты. Можно пригласить великих людей прошлого, например Царицу Савскую, Ивана Грозного, Наполеона. Они, я слышал, с удовольствием обедают на дармовщинку.