Виктор Петров - Колумбы российские

— Да, конечно, сеньорита, я много путешествовал, видел много мест, ездил по Сибири зимой и летом, и, как вы сказали, встречал много красивых женщин в столицах разных стран, — он с намерением несколько задержался на последних словах фразы, — но, — снова повторил он, — я никогда не встречал девушки такой красоты, как вы, сеньорита.

— Лицо Кончи зарделось, но быстро овладела собой. Чувствовалось, что комплимент ей был приятен.

— Я уверена, что вы то же говорили многим другим женщинам.

— Вы правы, сеньорита… конечно, говорил, и не скрываю этого. Говорить приятные вещи принято и совершенно естественно в том столичном мире, откуда я приехал, но… пустые комплименты неуместны в этих местах. Здесь, в прекрасной Калифорнии, моя дорогая сеньорита, может быть, впервые в жизни я говорю это искренне и от всей души…

— В нашей стране такие вещи не говорят девушке, которую вы встретили только несколько часов тому назад, — прервала его Конча.

— Прошу прощения, — поклонился Резанов, — меньше всего хотел бы я нарушить обычаи вашей прекрасной страны, которая приняла нас так радушно и приветливо. Мы глубоко благодарны вашему семейству за столь радушный прием.

Донья Игнасия, сидевшая во главе стола, с восторгом смотрела на свою дочь. Она гордилась тем, что Конча была такой умной, что могла вести свободный, светский разговор с такой высокопоставленной особой. Она сама едва ли произнесла что-то, кроме «да» и «нет». Добродушная мать семейства торжественно восседала во главе стола и прислушивалась к общему живому разговору. Ей совершенно не казалось странным, что Резанов свободно объяснялся по-испански. В конце концов' он человек культурный, образованный, и все культурные люди говорят на испанском языке, который ей представлялся международным языком. Ведь это же родной язык его католического величества короля Испании!

На другом конце стола доктор Лангсдорф оживленно разговаривал на латыни с падре Урия. Они нашли общую тему для разговора, интересовавшую обоих, — о калифорнийских бабочках.

— Эти несколько дней, которые мы проведем, вероятно, в этих местах, дорогой падре, я постараюсь провести в окрестностях форта и вашей миссии… Кто знает, может быть, мне удастся найти здесь совершенно не знакомый для науки вид бабочек!

Несмотря на свое восхищение Кончей и удовольствие разговаривать с ней, Резанов прежде всего был дипломатом, государственным деятелем и человеком искусным в придворных делах и интригах. Во время разговора с Кончей его тем не менее упорно не оставляли мысли о том, как наиболее успешно завершить посещение Калифорнии, а главное, как добиться получения провианта для колонии на Ситке, и прежде всего для облегчения и спасения команды «Юноны». Он повернулся к дону Луису, сидевшему с другой стороны от него, и с кажущимся безразличием заметил:

— Я надеюсь, любезный дон Луис, что вы будете так добры, чтобы отдать распоряжение вашим подчиненным доставить продукты и свежую питьевую воду к нашему кораблю. За все, что будет нам доставлено, я немедленно заплачу наличными. Я уже вам

говорил, что на корабле существенный недостаток в пище, и чем скорее команда получит продукты, тем лучше.

— Об этом, пожалуйста, не беспокойтесь, сеньор камергер! — обрадовано заявил дон Луис, которому, видимо, страшно хотелось хоть чем-то услужить Резанову. — Я уже распорядился, и необходимые продукты доставляются на берег, к вашему кораблю. Все, что вам нужно, — это приказать своей команде начать погрузку продуктов на корабль.

— Это было чрезвычайно любезно с вашей стороны, сеньор лейтенант… Я хотел бы лично наблюдать за погрузкой провизии…

Он повернулся к матери дона Луиса:

— Донья Игнасия, не почтите за невежливость, но долг призывает нас обратно на корабль… Нет слов выразить нашу признательность за такой теплый прием и прекрасный завтрак…

Он встал и, склонившись, поцеловал руку хозяйки дома.

— Сеньорита Кончита… если разрешите так называть вас… для меня было наслаждением поговорить с вами, — и он также почтительно поцеловал руку девушки.

— Надеюсь, вы не откажетесь завтра приехать к нам на завтрак, — пригласила она его.

— Счел бы для себя большой честью принять ваше приглашение, — ответил Резанов, — но, боюсь, что, наверное, было бы нескромно пользоваться вашим гостеприимством, пока мы не услышим реакцию его превосходительства губернатора из Монтерея. Кто знает, может быть, у него имеются свои собственные взгляды на отношения между нами и испанской администрацией в Монтерее.

Конча комично сморщила свой носик и уверенно сказала:

— Об этом не беспокойтесь, сеньор. Я все устрою.

И она улыбнулась улыбкой женщины, знающей,

что ее желаниям отказа не бывает.

Резанов попрощался с доном Луисом:

— Надеюсь, дорогой дон Луис, что вы пошлете вестника в Монтерей сегодня и сообщите его превосходительству о моем прибытии в крепость Сан-Франциско. Известите его, пожалуйста, что я буду рад отправиться в Монтерей лично представиться губернатору, как только он вызовет меня. Поездки верхом на большие расстояния для меня не будут препятствием.

— А я уже отправил депешу с извещением о вашем прибытии, сеньор камергер. Вы, вероятно, узнаете ответ губернатора через несколько дней, — с поклоном доложил молодой офицер. Ему, видимо, доставляло большое удовольствие играть роль важного человека и быть на равной ноге с персоной столь высокого ранга как Резанов.

Вернувшись на корабль с Хвостовым и Лангсдорфом, Резанов немедленно распорядился о погрузке провизии на судно. Дон Луис не поскупился и прислал внушительные запасы провизии, уже доставленные на берег залива, которых было довольно для команды на несколько дней. Для нужд команды было доставлено четыре огромных, отъевшихся быка, две овцы, много овощей, а главное — так необходимые лук и чеснок, и много другого провианта.

В этот вечер на корабле устроили большой праздник. Вся команда наелась досыта в первый раз за многие месяцы, что, конечно же, было безрассудством. Но как трудно перебороть искушение. Настроение матросов сразу изменилось. Лица повеселели, появились улыбки — люди стали обмениваться шутками, а вечером над водами тихого залива понеслись звуки песен.

Один только Резанов не принимал участия в общем веселье. Его голова слишком была занята тем, чтобы выполнить поставленную им себе задачу — нагрузить «Юнону» доверху продуктами и доставить их без промедления на Ситку Баранову.

— Ну что, Николай Александрович, — обратился он к Хвостову, стоявшему на палубе, — довольна команда?.. Наконец-то поели вдоволь.

— Да, конечно… что и говорить… сегодня для всех был настоящий пир.