Виктор Петров - Колумбы российские

После завтрака, когда он уединился с Кончей, чтобы заняться уроком испанского языка, он заметил, что она была как-то необычно серьезна и задумчива.

— Что с вами, сеньорита? Вы сегодня не похожи на себя. Что вас беспокоит?

Она посмотрела на него:

— Скажите, сеньор, а вам уже начали доставлять зерно и другие продукты?

— Нет… И это меня не только удивляет, но и беспокоит. Ваши падре еще пять дней тому назад обещали начать немедленную доставку продуктов, но до сего дня ни одного зернышка не привезено. Я посылал своего офицера в миссию… узнать, в чем задержка, и тот вернулся с какими-то пустыми извинениями. Откровенно говоря, эти извинения кажутся мне простыми отговорками.

— Я думаю, что я теперь знаю причину, сеньор, — с каким-то оттенком грусти сказала Конча, — вчера вечером я невольно подслушала разговор и узнала, что губернатор распорядился перевести часть монтерейского гарнизона в наш район. Двести солдат уже прибыли в близлежащую миссию Санта-Клара, которая находится отсюда на расстоянии каких-нибудь пяти или шести часов езды на лошадях. Эти солдаты находятся в непосредственном подчинении сеньора де ля Гуерра.

Конча печально посмотрела на Резанова:

— Ходят упорные слухи о войне между Испанией и Россией. Война может быть объявлена в любой момент, если она уже не началась.

— Я не могу этому поверить, — горячо возразил Резанов, — это совершенная бессмыслица! И потом губернатор всегда так мил и любезен со мной.

— Слухи ходят очень упорные. И я должна вам сказать, что эти сведения о передвижении монтерейского гарнизона очень секретные. О них никто ничего не знает, кроме губернатора, моего отца и сеньора де ля Гуерра, который, как вы знаете, занимает пост коменданта монтерейского гарнизона. И знаете, сеньор, у меня есть сильные подозрения, что наши падре пронюхали об этом. Они большие специалисты в этих делах и часто знают новости, которых не знает даже мой отец. Может быть, поэтому они медлят с доставкой продуктов. Если слухи о войне подтвердятся — а они уверены, что ваш корабль будет захвачен и все товары будут конфискованы, — они получат все, что им нужно, не заплатив ни одного песо. Мало того, мне кажется, что я слышала мельком, будто из Старой Калифорнии сюда уже направляется испанский фрегат. Не знаю, насколько правдивы эти слухи, и, очевидно, губернатор им верит, — иначе зачем бы ему понадобилось вызывать сюда двести конных солдат!..

— Конча, дорогая… Я надеюсь, вы разрешите называть вас этим уменьшительным именем… Вы не представляете себе, какую огромную услугу вы оказали мне тем, что сообщили эти конфиденциальные сведения. Я вижу, что мне ничего больше не остается как поспешить с выходом из залива, если я не хочу, чтобы наш корабль и все мы были захвачены, — если, конечно, те сведения, которые вы сообщили мне, верны. Однако я не хотел бы делать этого шага, не узнав сначала, действительно ли война объявлена?.. Как ужасно,

Конча, не знать, что творится в Европе, быть оторванным от своей страны, от правительства, не знать, что творится дома, в России… Конча, — он посмотрел ей в глаза, — меня теперь страшит мысль, что я должен уехать… — Резанов несколько заколебался, но потом, видно, решился и тихо сказал: — Вы как-то мне говорили, что хотели бы поехать за границу, посмотреть Мадрид и Париж… Вы все еще думаете, мечтаете о том, чтобы покинуть Калифорнию?

Конча вдруг как-то притихла и ничего не сказала. Она потупила взор и стала упорно разглядывать носок своей туфельки. Потом она подняла голову:

— Почему вы спрашиваете это? Вы же знаете, что мучаете меня этими вопросами, нарушаете мой покой!..

— Конча, я хочу, чтобы вы поехали со мной… чтобы мы поехали вместе в Мадрид, в Париж, а потом в Петербург… Конча, вы понимаете, что меня изводит мысль о разлуке с вами, что я должен уехать и не видеть вас больше! Я не могу с этим примириться… Согласитесь ли вы быть моей женой, Конча?

Кончита побледнела и судорожно прижала обе руки к сердцу:

— Сеньор, я не знаю, что вам сказать… Все это так неожиданно… Я никогда не думала, не смела и мечтать стать вашей женой когда-либо… я… бедная маленькая девочка из дикой Калифорнии… когда у вас в столице так много красавиц… Вы не шутите, сеньор… не смеетесь над маленькой глупенькой девочкой, которая так много болтала лишнего, болтала о своих мечтах убежать из Калифорнии в далекие страны… вы пошутили, правда?.. — и глаза Кончи наполнились слезами.

— Кончита, дорогая, неужели вы думаете, что я мог позволить себе такую глупую шутку? Все, что я хочу сейчас знать, услышать от вас — есть ли у вас хоть немного чувства ко мне, думаете ли вы, что захотели бы быть моей… быть со мной навсегда, до конца наших дней?

Резанов взял ее руки и покрыл их поцелуями.

— Хочу ли я?! — вскрикнула Конча. — Да я почту себя счастливейшей девушкой в мире, которой выпала честь стать вашей женой. Я поеду с вами в самые удаленные места на Земле, куда вы захотите, только скажите мне честно, что я действительно нравлюсь вам, что вы меня немножечко любите… — и она вопросительно посмотрела на него.

— Спасибо, Конча. Это все, что я хотел знать. Я буду помнить этот час, эту минуту, как самый счастливый момент в моей жизни. Я пойду к вашему отцу сейчас же и сообщу ему о нашей помолвке, скажу ему, что мы любим друг друга и что мы хотим венчаться в самое кратчайшее время. Не думаете ли вы, что это будет самым правильным шагом теперь? Я думаю, что надо спешить, если я хочу увезти с собой свою молодую жену и не оказаться пленником в Монтерее… Постараюсь закончить переговоры с губернатором сегодня или завтра, а там — и домой!

Резанов притянул к себе ее руки и поцеловал их опять:

— Может быть, сейчас, раз мы помолвлены, не будет нарушением ваших обычаев, если я поцелую вас!..

Он притянул Кончу к себе, тело которой вдруг стало податливым, послушным, и поцеловал ее в губы. Она не сопротивлялась сначала, но потом вдруг отпрянула от него.

— Нет, не надо, сеньор. Это против обычаев нашей страны. Нехорошо делать это!..

Резанов засмеялся:

— Как всегда, подчиняюсь вам, больше не буду пытаться целовать вас… сегодня!

— Все это так неожиданно, сеньор Резанов… — она счастливо улыбнулась, — подумать только, что я стану вашей женой… что я поеду с вами в Россию, увижу так много стран…

— Конча, дорогая, пожалуйста, не зовите меня сеньором, или сеньор Резановым. Мы с вами помолвлены, и у меня есть имя… христианское имя… я хочу, чтоб вы с этого времени меня звали по имени — Николай! Пожалуйста, скажи — Николай!.. Я хочу слышать, как ты произносишь мое имя.

— Николай!.. Любовь моя!..

— Конча… жемчужина Калифорнии… Красивейшая из красивейших… как я счастлив теперь!