Игорь Фроянов - Мятежный Новгород. Очерки истории государственности, социальной и политической борьбы конца IX — начала XIII столетия

Более опасными для Новгорода были политические притязания Андрея Боголюбского, нежели Ростислава Мстиславича. Довольно откровенно Андрей однажды заявил новгородцам: «Хочю искати Новагорода и добром и лихом, а хрест есте были целовали ко мне на том, яко имети мене князем собе, а мне вам хотети». {118} Жителей Новгорода сильно встревожили эти слова, «и оттоле начашас Новгородци мясти и вече начаша часто творити». {119} Но нельзя сказать, что угроза князя слишком уж напугала Новгород, парализовав его волю. Новгородцы не раз показывали свой норов Андрею, и тот вынужден был отступать. Когда по изгнании Святослава они обратились к нему с просьбой прислать князя, «Андреи же поча даяти им Мстислава, брата своего, они же его не всхотеша и посла к ним сыновця своего Мстислава Ростиславича». {120} Властолюбивый правитель затаил обиду на новгородцев и, видимо, в пику им сговорился о новгородском княжении с киевским великим князем Ростиславом, в результате чего Мстислав Ростиславич покинул Новгород, а изгнанный годом раньше Святослав был принят опять «на всей воли его», {121} т. е. на условиях, продиктованных прибывшим князем. То был чувствительный удар по новгородской «воле в князьях». {122} Похоже, что одним из условий Святослава являлась смена посадников. Нежата, враждебно настроенный по отношению к возвратившемуся князю и доставивший ему немало неприятностей прежде, потерял посадничество. На его место сел Захарий. {123} «Горько и непривычно, — писал по этому поводу И. Д. Беляев, — было новгородцам видеть у себя князя не на их воле и не по народному избранию, чего у них прежде не бывало. Да и Святослав, в прежнее время уступчивый, теперь стал действовать иначе; он, вероятно по согласию с Андреем Боголюбским, начал править Новгородом именно по своей воле, а не по воле вольных Новгородцев». {124} Отношения Святослава с новгородцами достигли такой степени напряженности, что потребовалось вмешательство его отца Ростислава, {125} который в 1166 г. «на зиму приде ис Кыева на Лукы, и позва новгородьце на поряд: огнищане, гридь, купьце вячьшее». {126} Но умиротворить новгородцев он не успел, ибо «ту ся разболе сам, и воротися опять, и преставися на пути». Правда, Ипатьевская летопись рассказывает о некоторых позитивных результатах «поряда»: «Посла (Ростислав. — И.Ф. ) сыну Святославу Новугороду, веля ему възъехати противу собе на Лукы, бе бо уже Ростислав нездравуя велми, и ту снимася на Луках с сыном и с Новгородци, и целоваша Новгородци хрест к Ростиславу на том, якоже имети сына его собе князем, а иного князя не искати, оли ся с ним смертью розлучити, и много даров взя у сына и у Новгородець и оттуде възвратися Смоленску». {127} Достойно внимания то, что Ростислав получил от новгородцев обещание, скрепленное крестоцелованием, держать у себя на княжении Святослава до смертного часа. Если до переломных событий 1136 г. новгородцы сами были заинтересованы в том, чтобы у них князья сидели как можно дольше, то теперь это чаще соответствовало стремлениям князей.

Кончина Ростислава означала для сына крушение планов, связанных с новгородским княжением. Святослав, понимая, что дни правления его сочтены, «выиде из Новагорода на Лукы, и приела в Новъгород, яко „не хоцю у вас княжити”. Новгородьци же целовавъше святую Богородицю, яко „не хоцем его”, идоша прогнать его с Лук». {128} Здесь действует новгородская община в целом. Она не лишена противоречий, о чем догадываемся по «целованию св. Богородице», т. е. мере, призванной сплотить новгородцев в предстоящей борьбе с ненавистным князем. Несомненно, что все это происходило на вече. Там же было решено отправить посольство в Киев к Мстиславу Изяславичу «по сын». Святослав меж тем, поддержанный Андреем Боголюбским, сжег Новый торг и села окрестные разорил. Конфликт приобрел межволостной характер, когда Андрей «сложился» на Новгород «с смолняны и с полоцяны, и пути заяша, и сълы изьмаша новгородьскыя вьсьде». Коалиционные силы хотели Новгороду навязать Святослава: «Нету вам князя иного, разве Святослава». Активизировались «приятели» Святослава в самом Новгороде. Их новгородцы жестоко покарали: «И убиша Захарию посадника и Неревина и Несду бириця, яко творяхуть е перевет дрьжаще к Святославу». Вместо казненного Захарии посадником стал Якун. Но князя все не было. «И седеша новъгородци бес князя от Сменя дни до велика дни о Якуне, жьдуче от Мьстислава сына». {129} Бескняжие в Новгороде продолжалось не меньше семи месяцев. {130} Наконец, 14 апреля 1168 г. князь Роман Мстиславич вошел в город, «и ради быша новгородьци своему хотению». {131} Новгород на этот раз устоял в борьбе с Андреем Боголюбским. Однако в 1169 г. «самовластец» Суздальской земли собрал большую рать и двинул ее на Новгород: «Придоша под Новъгорд суждальци с Андреевицемь, Роман и Мьстислав с смольняны и с торопьцяны, муромци и рязаньци с двема князьма, полоцьскыи князь с полоцяны, и вся земля просто Руськая. Новгородьци же сташа твьрдо о князи Романе о Мьстиславлици, о Изяславли вънуце, и о посаднице о Якуне, и устроиша острог около города». {132} Единство и сплоченность новгородцев помогли одержать победу над врагом. Внешняя опасность заставила их прекратить внутренние раздоры и выступить монолитно. Не дрогнув перед несметным вражеским войском, новгородцы оказались беспомощны перед экономической блокадой, устроенной князем Андреем, перерезавшим торговые пути, по которым в Новгород поступал хлеб. Настало тяжкое время. «Бысть дорогъвь Новегороде: и купляху кадь ръжи по 4 гривне, а хлеб по 2 ногате, а мед по 10 кун пуд. И съдумавъше новъгородьци показаша путь князю Роману, а сами послаша к Андрееви по мир на всей воли своей». {133} Отказав Роману в княжении, новгородское вече из политических соображений, очевидно, избрало также и нового посадника Жирослава. {134}

Описанные события указывают на один из мощных рычагов княжеских переворотов в Новгороде середины и второй половины XII в., приводимый в движение силами, находящимися вне новгородского общества, в сфере межкняжеских и межволостных отношений, вторгавшихся во внутреннюю жизнь новгородцев.

Андрей Боголюбский дал новгородцам в князья Рюрика Ростиславича, брата досаждавшего им Святослава Ростиславича. Требование относительно заключения мира на «всей воле» новгородской оказалось пустой декларацией. Рюрик, едва появившись в Новгороде, «отя посадницьство у Жирослава и выгна и из города». Это было, вероятно, не санкционированное Андреем самоуправство. Жирослав «иде Суждалю к Ондрееви». Положение Рюрика в Новгороде ухудшилось, и он вскоре ушел из него. Новгородцы же послали «к Ондрею по князь; и приела Жирослава посадницить с муже своими». Вслед за Жирославом «приде Новугороду князь Гюрги Андреевиць, Гюргев внук». {135}