Сергей Куличкин - Душа и слава Порт-Артура

Последней записью в его книжке было подробное описание главной ограды. Кондратенко не придавал особого значения этому сооружению, понимая, что при современных огневых средствах ограда не может служить серьезным препятствием наступающим войскам. Протянувшись на семь верст вокруг Старого города, она представляла вал со рвом, опорными пунктами в исходящих углах и несколькими редутами и люнетами.

Солнце уже спряталось за сопками, надо было спешить домой. В последнее время он не успевал закончить дела по бригаде в штабе и стал принимать последний доклад адъютанта прямо дома поздним вечером.

С этого дня в маленьком домике генерала Кондратенко по вечерам продолжалась работа. То, что не успевали сделать в штабе и казармах, часто решали здесь. Подготовка анализа сухопутной обороны прибавила забот командиру 7-й бригады. Спать приходилось не более шести часов, но генерал чувствовал, что дело важное, торопился, чтобы поскорее приступить к практической реализации своих предложений.

Работа была почти закончена, когда из штаба наместника пришел приказ о формировании 3-го Восточно-Сибирского корпуса. 1-я бригада разворачивалась в дивизию, и дела по сухопутной обороне пришлось отложить. Роман Исидорович вновь столкнулся с непривычными трудностями. Мобилизационный план отсутствовал, а новые полки предлагалось формировать из подразделений, прибывающих из Маньчжурии или даже из России.

В Порт-Артуре уже чувствовалось приближение грозных событий. Город стали потихоньку покидать японцы, закрывались японские лавочки с мелочным товаром, парикмахерские, харчевни. Вокруг казарм и штаба крепости в Старом городе и особенно в порту появилось множество не в меру любопытных китайцев. По внутреннему рейду мимо боевых судов засновали джонки. Даже на строительстве береговых и сухопутных укреплений можно было отметить явную заинтересованность и подозрительное любопытство в действиях многих десятков китайцев, а то и просто кули, которые всего несколько дней назад делали вид, что вообще ничего не понимают в строительстве. Более десятка таких любопытных молодчиков были разоблачены как японские агенты и арестованы. Ни для кого из командования крепости и штаба наместника не было секретом, что Артур наводнен шпионами, но такая активность наводила на серьезные размышления.

Кондратенко, работавший очень напряженно со дня прибытия в крепость, в эти последние перед войной дни устал и физически, и морально. Неразбериха в делах формирования дивизии, неоконченный доклад и — главное — понимание того, что война вот-вот разразится, а Артур к ней не готов, действовали на него удручающе. Резко пошатнулось здоровье. Надежда Дмитриевна постоянно во всех письмах просилась в Артур, но он всегда отвечал отказом. Причин было много: не хватало времени подготовить жилье, стояла слишком плохая погода. Но главным была неспокойная обстановка, царившая в городе и крепости.

Заканчивался первый месяц нового, 1904 года. 24 января адмирал Алексеев получил сразу две красные телеграммы. В первой министр иностранных дел официально сообщал о разрыве дипломатических отношений с Японией, во второй, менее официальной, — успокаивал и настаивал принять меры обороны. Наместник давно ждал таких известий, но решил пока ничего не сообщать командованию эскадры и крепости. Минуло только три дня после выхода эскадры в полном составе в открытое море. Она сосредоточилась на внешнем рейде. Корабли по его приказу расположились в шахматном порядке. Адмирал мотивировал свое решение тем, что держать корабли на внутреннем рейде сейчас опасно, ибо противник, внезапно напав, может просто закупорить эскадру, перекрыв узкий проход. О том, какой противник, он сознательно ничего не сказал, хотя весь флот знал это. Еще раньше в корейский порт Чемульпо с разведывательными целями были отправлены крейсер «Варяг» и канонерка «Кореей».

Крепость по-прежнему была погружена в спячку, и лишь на фортах, копошились саперы да каждый вечер гремел оркестр на разводе караулов.

Алексеев еще раз просмотрел телеграммы и, сунув их в сейф, вызвал дежурного адъютанта.

Когда кораблям пришло последнее указание об усилении охраны эскадры, город уже спал. Меры, принятые наместником, были не только смехотворно слабыми, но и абсолютно неграмотными в военном отношении. Отныне каждую ночь в дозор выделялось два миноносца и одна канонерка. Они выходили в море не более чем на двадцать миль и при встрече с подозрительным судном обязаны были спешить с докладом на базу, не принимая боя. На рейде два других корабля должны были всю ночь светить прожекторами. Связь между кораблями и береговыми батареями отсутствовала, не было и обшей инструкции о действиях по тревоге. Но если на флоте были приняты хоть такие меры, то крепость находилась в полном неведении.

А между тем 24 января, на следующий день по возвращении русской эскадры на артурский рейд, командующий объединенным флотом вице-адмирал X. Того получил из дворца божественного микадо указание начать боевые действия против русского флота. Через час, к началу совещания командного состава, был готов приказ по флоту. Флагманы и командиры кораблей слушали своего кумира затаив дыхание:

«Я предполагаю теперь же со всем флотом направиться в Желтое море и атаковать суда неприятеля, стоящие в Порт-Артуре и Чемульпо. Начальнику 4-го боевого отряда контр-адмиралу С. Уриу со своим отрядом и 9-му и 14-му отрядам миноносцев предписываю идти в Чемульпо и атаковать там неприятеля, а также охранять высадку войск в этой местности. 1, 2 и 3-й боевые отряды вместе с отрядами истребителей пойдут прямо к Порт-Артуру. Отряды истребителей ночью атакуют неприятельские суда, стоящие на рейде. Эскадра же предполагает атаковать неприятеля на другой день».

На следующий день японский флот покинул бухту Сасебо. В открытое море вышли броненосцы «Микаса», «Асахи», «Хацусэ», «Сикисима», «Ясима», четырнадцать крейсеров, из которых шесть было броненосных и более двадцати миноносцев. Кроме боевых кораблей шел отряд транспортов с десантом для высадки в Корее. 25 января С. Уриу, отделившись от главных сил, увел свой отряд из пяти крейсеров и восьми миноносцев на север, а утром был уже около Чемульпо.

Уриу прекрасно знал, что противостоять ему может лишь крейсер и канонерская лодка. Он вел такой большой отряд для обеспечения высадки десанта, даже не думая вступать в какой-либо морской бой, решив покончить с русскими кораблями ультиматумом.

Утром 27 января Уриу потребовал от командиров русских кораблей до полудня покинуть рейд, иначе в 16 часов он угрожал атаковать их.

На рейде Чемульпо помимо крейсера «Варяг» и канонерской лодки «Кореец» стояли отряды английских, французских и американских боевых кораблей. Их начальники, узнав об ультиматуме, сразу объявили о своем нейтралитете, русским же посоветовали принять условия капитуляции. Действительно, силы для боя были неравными.