Марк Батунский - Россия и ислам. Том 1

172 См. также: Рамм Б.Я. Папство и Русь в X–XIV веках. М., 1959.

173 См. также: Попов А. Историко-литературный обзор древнерусских полемических сочинений против латинян (XI–XV вв.). М., 1875; Павлов А.С. Критические опыты по истории древнейшей греко-римской полемики против латинян. СПб., 1878; Синайский А. Отношение древнерусской церкви и общества к латинскому Западу. СПб., 1899; Соболевский А.И. Отношение древней Руси к разделению церквей // Известия Академии наук. СПб. 1914, № 2. С. 95–102; Сюзюмов МЛ. «Разделение церквей» в 1054 г. // Вопросы истории. 1958, № 8. С. 44–57.

174 Алпатов М.А. Русская историческая мысль… XVIII в. С. 93, 96.

175 Там же. С. 130.

176 См.: Кулъжинский И. Очерк действий папской пропаганды древней Руси и безуспешность ее в покорении славян римской церковью // Вестник юго-западной и западной России. Т. Ill – IV Вильно, 1863. С. 1–23, 85–98, 160–194; Рамм БЛ. Папство и Русь в X–XIV веках; Винтер Э. Россия в политике папской курии в XIV в. // Вопросы истории религии и атеизма. Вып. 6. М., 1958. С. 291–306; Шаскольский И.П. Папская курия – главный организатор крестоносной агрессии 1240–1242 гг. против Руси // Исторические записки. Т. 37. 1951. С. 169–188; Пашуто В.Т. О политике папской курии на Руси (XIII в.) // Вопросы истории. 1949, № 5. С. 52–76.

177 См.: Терновский Ф. Изучение византийской истории и ее тенденциозное приложение в древней Руси. Вып. 1. Киев, 1875. С. 48–149; Мещерский Н.А. Древнерусская повесть о взятии Царь-града фрягами в 1204 году //ТОДРЛ. T. X. М.-Л., 1954. С. 120–135.

178 Сугубо отрицательное отношение к нему России было, в частности, отражено в труде одного из участников русской делегации, Симеона Суздальского. Это – «Повесть Симеона Суздальского об осьмом (Флорентийском) соборе. Исидоров собор и хожение его». Она известна в разных редакциях, под разными заглавиями и не раз публиковалась (см.: Путешествия русских людей в чужие земли. Ч. II. СПб., 1837. С. 87–112 и др.; ПСРЛ. T. IV. С. 151–163; Т. ХП. С. 31–38; Павлов А.С. Критические опыты по истории древнейшей греко-русской полемики против латинян. СПб., 1878. С. 198–210; Малинин В. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания. Киев, 1901. С. 89–114).

179 С которой тем не менее долго сохранялись разнообразные контакты (см. подробно.: Тихомиров М.Н. Исторические связи России со славянскими странами и Византией. М., 1959).

180 Алпатов М.А. Русская историческая мысль… XVIII в. С. 152.

181 См.: Улъяницкий В.А. Материалы для истории взаимных отношений России, Польши, Молдавии, Валахии и Турции. М., 1887; Фонкич Б.Л. Греческо-русские культурные связи в XV–XVIII вв. М., 1977.

182 См. подробно: Международные связи России до XVII в. М., 1961; Греков И.Б. Очерки по истории международных отношений Восточной Европы XIV–XVI вв. М., 1963; Зимин А.А. Россия на пороге нового времени (Очерки политической истории России первой трети XVI в.). М., 1972; Общество и государство феодальной России. М., 1975; Тихомиров М.Н. Россия в XVI столетии. М., 1962; Его же. Средневековая Россия на международных путях (XIV–XV вв.). М., 1966; Каштанов С.М. Социально-политическая история России конца XV – первой половины XVI в. М., 1967; Сахаров А.М. Образование и развитие Российского государства в XIV–XVII вв. М., 1969.

183 Цит. по: История дипломатии. Т. 1. М., 1941. С. 197.

184 Выражение известного советского физиолога А.Н. Бернштейна (цит. по: Кремянский В.И. К анализу понятия простоты управления // Философские науки. 1980, № 6. С. 81).

185 Алпатов М.А. Русская историческая мысль… XVIII в. С. 156 (там же и соответствующая литература).

186 Лотман Ю. Статьи по типологии культуры. Вып. II. С. 27.

187 Хотя в принципе тексты, подобные официальным хронографам, имеют (если и далее отталкиваться от некоторых важнейших положений концепции Ю. Лотмана) маргинальный статус. Дело в том, что вообще-то «законообразующий центр» культуры должен реконструировать мир как полностью упорядоченный, наделенный единым сюжетом и высшим смыслом, тогда как хронографы – для которых уже по самой их природе сюжетными единицами должны являться «эксцессы и аномалии» – нацелены (не явно, разумеется) на то, чтобы рисовать общую картину мира как предельно дезорганизованную. Отрицательный полюс в ней будет реализован повествованиями о разнообразных трагических случаях, «каждый из которых будет представлять собой некоторое нарушение порядка, то есть наиболее вероятным в этом мире парадоксальное окажется наименее вероятное» ( Лотман Ю. Указ. соч.). Положительный полюс манифестируется чудом (курсив мой. – М.Б.) — «решением трагических конфликтов наименее ожидаемым и вероятным способом». Но, утверждает Лотман, «поскольку общая упорядоченность текстов (а это все – «система периферийных текстов», реконструирующая картину мира, в которой господствует случай, неупорядоченность. – М.Б.) отсутствует, благотворящее чудо в них никогда не бывает конечным; создаваемая ими картина мира, как правило, хаотична и трагична». Мне этот тезис кажется верным лишь по отношению к слабо христианизированным (акцентирую оптимистическую в целом доминанту христианства) – или слабо проникнутым пусть и секулярным, но также оптимистическим, националистическо-мессианским накалом – текстам. Между тем русский Хронограф к данной категории не относится: он предназначен возгласить претензии христианской России на занятие одного из ведущих мест в этом, хотя и дезорганизованном пока, но благодаря ее в первую очередь усилиям долженствующем быть упорядоченном мире.

188 М.А. Алпатов (Русская историческая мысль… XVIII в. С. 165) считает идею о Москве как «третьем (и, главное, последнем! – М.Б.) Риме» всего лишь «теоретической конструкцией», не получившей «широкого и долговременного применения в практике московского правительства», поскольку она приходила в противоречие с международными задачами России. Концепция «Москва – третий Рим», объявляя Москву наследницей Византии, сталкивала Россию с Турцией – что было выгодно Западу, полагает Алпатов, и невыгодно России (правителям которой папы даже предлагали титулы «царей Востока»), Но – и я уже имел возможность привлекать внимание к этой детали – было бы неверным привязывать теорию о Москве (или о России вообще, но делая центром ее Новгород) как о «третьем Риме» к традиционному «южному кругу» и тем самым придавать ей лишь вечно антимусульманскую направленность (См.: Повесть о Новгородском белом клобуке // Памятники старинной русской литературы. 1860; Павлов А.С. Подложная царственная грамота Константина Великого к папе Сильвестру в полном греческом и славянском переводе // Византийский временник. T. III., СПб., 1896. С. 18–82; Соболевский А.И. Рецензия на книгу В.Малинина «Старец Елеазарова монастыря Филофей и его послания»// ЖМНП, 1901, декабрь. С. 487, прим.; Розов Н.Н. Повесть о новгородском белом клобуке как памятник общерусской публицистики XV в. // ТОДРЛ. T. IX. М.—Л. С. 178–219). Если так, быть может, и хотело папство, то все равно – уже по самой своей природе – эта теория носила и реально и потенциально гегемонистский характер, ибо ставила – пока пусть и неявно – православную Русь выше и католического Рима (вопреки, как я считаю, мнению Алпатова – С. 167), обосновывая (как пишет и сам же Алпатов на с. 165) «тезис о перемещении в Россию центра мировой истории» (курсив мой. – М.Б.). И хотя в Хронографе «идея третьего Рима еще не созрела… но во всемирно-исторической концепции (его) уже имеются к этому предпосылки» (Там же. С. 162).