Елена Чиркова - Анатомия финансового пузыря

Разные источники дают различные оценки, встречается и 1,5 млрд ливров. Точная цифра сейчас неизвестна.

На самом деле что-то подобное тому, что учудил Лоу, только в меньших масштабах, происходит и в наши дни. Посмотрите на американский финансовый кризис. Цена спасения банков зашкаливает за 1 трлн долларов. Кого-то этот план спасет, но поголовно для всех будет означать ускорение инфляции. Это одна из основных причин того, почему трудно точно определить, пузырь ли на рынке. То ли цены активов упадут, то ли государство, которое опасается резкого падения цен на активы, увеличит предложение денег, что вызовет инфляцию, а следовательно, рост выручки и прибыли компаний в среднем по экономике, и это сделает текущие котировки оправданными. В этом смысле в финансовой политике мало что изменилось: подобные планы спасения инвесторов применяются и в наше время, просто Лоу, как пионер идеи, реализовал ее «в грубой форме», а сейчас все делается более тонко.

В нескольких популярных источниках, к которым относится и Маккей, я видела цены 13 000–15 000 ливров. Их происхождение непонятно, достоверно известно, что цена акций на пике не превысила 10 000. Этот диапазон дают все серьезные научные источники. Я склонна думать, что вышеназванные цифры – ошибки Маккея, которого не раз уличали в вольном обращении с фактами.

Для сравнения: Маккей гораздо жестче, чем другие исследователи, отзывается, например, о регенте. Большинство ученых склонны считать регента мыслящим человеком, сделавшим осознанную ставку на систему Лоу, как единственно возможное в тот момент решение для спасения финансовой системы и экономики страны. Маккей же характеризует регента как человека, мало интересовавшегося процессами в стране, занятого исключительно развлечениями и поддавшегося на уговоры Лоу лишь потому, что ему не хотелось вникать в детали заведомо мошеннической (как думает Маккей) идеи.

Поэма «Фауст» цитируется в переводе Б. Пастернака по: [ Гете 1985, т. 2].

Аллюзия на тему «война – это продолжение политики иными средствами». Нас учили, что это сказал Ленин, но на самом деле эта фраза была заимствована им у немецкого военачальника и военного теоретика Карла фон Клаузевица.

Новелла «Прощенный Мельмот» цитируется по: [ Бальзак 1955].

Это книга, включающая три из четырех его более ранних, основополагающих статей по данной теме.

Большинство составляет 300 мест; в 1898 году левые завоюют уже 235 мест, а большинства впервые добьются в 1906-м.

Чтобы почувствовать «гипнотический дух» того времени, рекомендую прочитать замечательную книгу шведского врача и писателя, практиковавшего в те годы в Париже, Акселя Мюнте, «Легенды Сан-Микеле».

Кстати, некоторые очевидцы утверждали, что видели у Ленина, жившего в Париже, книгу ле Бона, всю в пометках. Мы по понятным причинам заметки Ленина на полях ле Бона в университете никогда не изучали. А в шалаше в Разливе он читал явно другие книги.

Классическим исследованием связи психологии толпы с фашизмом считается книга Вильгельма Райха «Психология масс и фашизм». Я здесь рассказывать о ней не буду, поскольку разговор о фашизме все же уводит нас в сторону.

То, что такой проблематикой занимался криминолог, не случайно. Подобные доктрины – основа для того, чтобы давать разные сроки наказания разным членам банды или преступной группировки – главарям и рядовым исполнителям.

Моментум-трейдинг – это следование тренду. Более подробно я разбираю, что такое моментум-трейдинг, в главе 17.

Речь идет о знаменитой метафоре Кейнса из «Общей теории занятости, процента и денег», в которой он сравнил биржевые торги с конкурсами красоты: «Профессиональное инвестирование похоже на эти конкурсы в газетах, когда участникам предлагается выбрать шесть самых хорошеньких мордашек из сотен фотографий, а приз присуждается тому, чей выбор как можно точнее совпал с предпочтениями всех остальных участников. Поэтому ему надо выбирать не те лица, которые он считает самыми хорошенькими, но те, которые, по его мнению, более всего придутся по вкусу всем остальным участникам. Выходит, что каждый участник решает проблему с той же точки зрения, что и другие» [Цит. по Шуровьески 2007, с. 238].

Последняя постановка некорректна. Правильнее было бы сказать «оцениваться в сумму, равную одной десятой ВВП». Но это не отменяет того, что общая идея рассуждений верна.

Кроме того, не все так просто, как пытается представить это Флекенштейн. Как отмечает Шуровьески, «люди, покупавшие акции Cisco, когда они были самыми дорогими в мире, несомненно, поступали так, веря в то, что акции этой компании будут расти и впредь. Но эта вера взошла из идеи, что Cisco на самом деле могла стоить 500 млрд долл.». Действительно, почему компания, которая по факту стоит 500 млрд, не может стоить 1 трлн? Как выразился Марк Фабер, «никая цена не является слишком высокой для быка» [ Faber 2008, р. 77].

Очень интересная тема: в какой степени Гринспен действовал независимо и мог ли он предвидеть последствия своей мягкой монетарной политики? В своих воспоминаниях Гринспен дает понять, что он не был в полном смысле независимым главой Центробанка США (так как нового главу регулярно назначает президент), а мягкая политика была единственно возможной при Джорже Буше-младшем. Но мемуары всегда бывают субъективны.

Ведущие аналитики банков Goldman Sach, Morgan Stanley, Merrill Lynch и снова Morgan Stanley (Микер была главной по интернет-акциям, а Бигз – главный глобальный стратег). Блоджет впоследствии был осужден за предоставление инвесторам заведомо ложной информации, ибо была найдена его частная переписка, в которой он открыто говорил о том, какую дрянь банк впихивает инвесторам. Другие были более осторожны.

Разрешение на строительство каждого канала оформлялось отдельным указом.

Война закончилась к концу года, Франция осталась примерно в исторических границах. Так называемые французские революционные войны продолжались вплоть до 1802 года. Мирная передышка была недолгой. В 1804 году к власти во Франции пришел Наполеон Бонапарт, и вскоре в Европе начались наполеоновские войны.

Рассказ о беспорядках на бирже кочует из одной популярной книги в другую, однако некоторые ученые оспаривают тот факт, что беспорядки были исключительно признаком ажиотажного спроса. Так, Фодор [ Fodor 2002] указывает, что когда цена достигла 88%, то раздались крики «позор!», «огромное превышение!».