Андрей Ланьков - Август 1956 год. Кризис в Северной Корее

Важным свидетельством усиления независимости Ким Ир Сена стало устранение Пак Ир-у и Хо Ка-и, которые в то время были весьма заметными фигурами соответственно в яньаньской и советской фракциях. Лидер советских корейцев Хо Ка-и, который в 1949–1950 гг. являлся третьим по значению человеком в партийном руководстве, в конце 1951 г. был подвергнут жесткой (и весьма надуманной) критике, понижен в должности, а в 1953 г. погиб при подозрительных обстоятельствах. Высшему партийному руководству тогда официально было объявлено, что Хо Ка-и совершил самоубийство, однако многие, включая всех членов его семьи, считали (и считают), что он был тайно убит агентами Ким Ир Сена [12] Борьба между фракциями в ТПК рассматривается многими авторами. Для более полного ознакомления с этой проблемой могут быть порекомендованы две работы, которые уже давно стали классическими: Suh Dae-suk. Kim И Sung: The North Korean Leader. New York: Columbia University Press, 1988, особенно стр. 55—175; и Scalapino Robert and Lee Chong-sik. Korean Communism. Vol. 1. Berkeley: University of California Press, 1972. .

Значение Пак Ир-у среди китайских корейцев было не столь большим, как та роль, которую Хо Ка-и играл в советской группировке. Тем не менее Пак Ир-у и Хо Ка-и объединяла одна общая черта: оба политика имели хорошие связи с китайским и советским руководством соответственно. Во время Корейской войны Пак Ир-у, будучи корейским представителем в объединенном китайско-корейском военном командовании, выступал в качестве связующего звена между китайскими и северокорейскими генералами. Его часто воспринимали как «человека Мао» из-за его неплохих отношений с Великим Кормчим и другими высшими руководителями КНР. Такое положение Пак Ир-у превращало его в потенциально политически опасный элемент, поэтому Ким Ир Сен сделал все возможное, чтобы сначала ограничить влияние Пак Ир-у, а потом, в начале 1955 г., добиться его формального удаления с руководящих постов. Дальнейшая его судьба неизвестна, но похоже, что он вскоре выехал в КНР. По крайней мере, полтора года спустя Ли Сан-чжо, видный деятель яньаньской группировки, занимавший пост посла КНДР в СССР и ставший невозвращенцем, написал в своем письме Ким Ир Сену: «Тов. Пак Иру тоже хотели убрать с пути, но к счастью, с помощью зарубежных друзей он спасен. Этот факт не для кого не составляет тайну» (стиль и орфография оригинала) [13] Письмо Ли Сан Чо Ким Ир Сену. Приложение к Записи беседы Б. Н. Верещагина (советник МИД) с Ким Хен Мо (заведующий консульским отделом Посольства КНДР). 19 октября 1956 г. Архив Внешней Политики Российской Федерации. Ф. 0102. Оп. 12. Д. 4, папка 68. Далее в сносках должности северокорейских официальных лиц представлены так, как они зафиксированы в записях бесед. Имена должностных лиц в сносках также записываются в той форме, которая использована в оригинальном документе, но в некоторых случаях далее приводится и транскрипция их имён по правилам системы А. А. Холодовича. . Скорее всего, под «зарубежными друзьями» имелись в виду именно китайцы — мало кто из тогдашних северокорейских политиков мог соперничать с Пак Ир-у по «весомости» связей в руководстве КНР. Одновременно с отстранением Пак Ир-у критике был подвергнут и фактический лидер яньаньцев Чхве Чхан-ик (Цой Чан Ик), хотя в его случае критика не привела ни к каким «оргвыводам», и свои политические позиции он сохранил.

Осуждение Хо Ка-и и Пак Ир-у по явно надуманным обвинениям продемонстрировало, что после окончания Корейской войны Ким Ир Сен уже мог занимать более независимую от своих зарубежных покровителей позицию. И Хо Ка-и, и Пак Ир-у опирались на иностранную поддержку и представляли для Ким Ир Сена потенциальную опасность — не столько в качестве соперников, сколько в качестве каналов, по которым в Москву и Пекин могли передаваться нежелательные для Ким Ир Сена оценки северокорейской ситуации. Однако до 1950 г. Ким Ир Сен почти ничего не мог предпринять против тех высокопоставленных функционеров, за спинами которых стояла Москва или Пекин. К 1953–1954 гг. ситуация изменилась, и падение Хо Ка-и и Пак Ир-у было знаком этих перемен. В то же время в 1953–1954 гг. Ким Ир Сен все еще не мог пойти на масштабное преследование членов советской или яньаньской фракций. Поддержка Москвы и Пекина была для него жизненно важна, и у него были все основания предполагать, что в случае атаки на любую из этих группировок реакция «старших братьев» будет быстрой, решительной и суровой.

В начале 1950-х гг. роль фактического лидера яньаньской группировки перешла к Чхве Чхан-ику, представителю первого поколения корейских коммунистов. Он играл немалую роль среди сеульских подпольщиков-коммунистов уже в середине 1920-х гг. и принадлежал к «отцам-основателям» корейского левого движения. Со временем Чхве Чхан-ик перебрался в Китай, где стал одним из лидеров «Северокитайской Лиги независимости Кореи» — прообраза Новой Народной партии. После слияния Новой Народной и Коммунистической партий, Чхве Чхан-ик стал одним из самых заметных представителей яньаньской фракции в руководстве ТПК: Конечно, теоретически самым уважаемым среди яньаньских лидеров оставался Ким Ту-бон, но на практике престарелый лингвист не очень интересовался политикой (точнее, — политическими интригами) и, судя по всему, был вполне удовлетворен своим положением номинального главы бывших яньаньских изгнанников.

Для «советской фракции» падение Хо Ка-и стало невосполнимой утратой. По сравнению с яньаньскими эмигрантами и маньчжурскими партизанами советской фракции не хватало внутренней сплоченности. После гибели Хо Ка-и в 1953 г. наиболее заметной фигурой среди советских корейцев стал его старый соперник Пак Чхан-ок («Пак Чан Ок»), бывший советский школьный учитель, а потом — сотрудник советской разведки, со временем занявший пост председателя северокорейского Госплана и ставший членом Политбюро ТПК. Однако, несмотря на свои немалые амбиции, Пак Чхан-ок не обладал авторитетом и харизмой Хо Ка-и и не смог стать ему полноценной заменой.

Корейская война во многом изменила внутреннюю ситуацию в Северной Корее: экономически страна была разорена, человеческие потери были огромны, но в политическом отношении позиции правительства в результате конфликта заметно усилились. Отчасти это объясняется тем, что в Корейской войне участвовали не советские, а китайские войска. Не Москва, а Пекин пришли на выручку северокорейскому режиму, оказавшемуся перед лицом, казалось бы, неминуемой гибели. В итоге китайское политическое влияние в Пхеньяне возросло, а советское, наоборот, снизилось. Это давало Ким Ир Сену и его окружению возможность маневрировать между двумя великими державами, умело используя их постепенно усиливавшиеся противоречия. На словах Москва и Пекин в середине пятидесятых еще клялись в вечной дружбе, но в их союзе уже начали появляться первые, пока невидимые постороннему глазу трещины.