Мачей Кучиньский - ЗАГАДКА ФЕСТСКОГО ДИСКА И ЗМЕЕПОКЛОННИКИ

Вопрошать можно долго. Пожалеем, однако, ученых: по существу, они молчаливо признали, что происхождение мира "ненаучно". Иначе говоря, вера в бесконечно сжатую (ведь такое утверждение – всего лишь вера) ничуть не научнее веры древних в материнскую бессмертную небесную воду, в тонкое поле, в ману, породившую все сущее.

Повторяю, гипотеза взрыва исходит из того, что в долю секунды были созданы все законы природы, действующие до сих пор; они же со временем создали все астрофизические структуры, весь химический котел, а затем уже и жизнь в нем животных, человека, ну и мысль, наконец, разум. Утверждение, что все это лишь результат удачного стечения случайных событий, столь же соответствует истине, как и вера в то, будто взрыв тонны динамита выкинет песок, который, оседая, уляжется по уравнению е = тс 2. Древние, незнакомые с теорией вероятности, интуитивно признали в разумной, нематериальной силе источник бытия. Как сообщает Диск, эта сила путем "связи Неба и Земли" по-прежнему анимирует движение жизни.

Что изумляет и заставляет задуматься, так это отсутствие в сообщении Диска знака, символизирующего бога. Явление необычайное для тех времен, когда обращение к богам было общим местом из устных речей и писаных текстов, не говоря уже об иконографии. А придание творящей роли "воде Вселенной", то есть некоей форме всеобъемлющего разумного поля, невероятно сближает содержание Диска с современными уже научными представлениями. Ведь даже библейский Бог должен был потрудиться, чтобы "слепить" Адама! Здесь же действуют совершенно иные, исключительно природные факторы, приводимые в действие нематериальным началом. Ну а процессы? Единство жизни, репликация клеток, ДНК, хромосомы… с таким содержанием сообщение приобретает особую силу и неожиданную достоверность. Здесь я хочу сказать: парадоксально то, что по мере' прогресса в своих исследованиях наука сегодня отнюдь не приблизилась к раскрытию этих извечных загадок бытия. И не потому, что увязла влавиной умножающихся подробностях. Нет, дело в том, что именно эти подробности, объясняя что – что, вдруг приоткрыли особое, неизъяснимое пространство – иное измерение, недоступное научному познанию. Для все большего круга ученых становится очевидной потребность выйти за пределы ограничений, налагаемых традиционной наукой. Фритьоф Капра в своем "Дао физики" показал, что нереальный мир субатомных частиц и их эманирующее поле своими свойствами поразительно соотносятся с "праокеаном" народов Дальнего Востока. А у того много общего с "небесными водами" Мексики и Египта.

Я считаю, что по следу Капры должен теперь пойти кто-либо из биологов и указать то место, где субмикроскопический мир проникает в пространство непостижимых для научного познания явлений. Это пространство открывалось человеку, явилось, и – что особенно интересно, – именно там, где на "связь с Небом" указывают и Диск, и кодексы Мексики. Речь здесь идет о саморепликации ленты ДНК, образом которой у индейцев является символическое изображение вилочки или раздваивающегося шнура, скрученного из двух нитей. А Диск не раз повторяет, что это удвоение является знаком существования – и участия – нематериального фактора!

Биологи описали этот процесс. В ядре клетки двойная гелиса ДНК начинает расплетаться во многих местах одновременно, образуя те самые пары "вилочек"… Расплетение нити осуществляет рои белковых молекул, которые, словно тучи роботов, безошибочно, но вовсе не механически, а эластично добираются туда, где как раз и нужны, и "сотрудничают" друг с другом. При уже расплетенных нитях начинают работу другие молекулы, выхватывая из окружения и укрепляя на нити-образце составные "кирпичики" комплементарной нити. Так первоначальная двойная гелиса воспроизводится в двух дочерних повторениях. Поразительны точность и скорость, а также сложнейший "график" этой работы. Молекулы режут, соединяют, придерживают, перемещают вдоль цепочки, а в это время другие, двигающиеся следом, "распознают"ошибки монтажа, вырезают неправильные "кирпичики" и вставляют на их место нужные.

Когда на автозаводе мы видим монтажный конвейер, обслуживаемый роботами, – нам это понятно. Мы знаем, что за каждым роботом стоят инженеры, программы и компьютеры, гигантское "подсобное хозяйство", поставляющее детали, электроэнергию, газы или жидкости. И каждый робот там напичкан десятками датчиков, электронных глаз, лазерных пальцев, пневматических мускулов и электромоторов, шестеренок и рычагов, приводных ремней, клещей, сверл, хватателей…

У белковой молекулы, представляющей собою всего лишь цепочку аминокислот, всегда свернутую одним и тем же образом, есть только места, которые позволяют ей легко соединяться с определенными частицами. И больше ничего. Не видно датчиков, которые бы сориентировали ее в пространстве; не видно часов, которые бы определяли время операции; не видно привода, перемещающего ее в соответствующее место и в соответствующее положение; не видно контролеров, инженеров, складов. Ничего!

Эти крохи действуют наподобие тех фантастических монтажных ключей, которые без участия руки, свободно перемещаясь в воздухе, сами отыскивали бы в коробочках гаечки, переносили их к нужным болтикам и накручивали в нужной последовательности. "Поведение" естественных роботов клетки слишком сложно, слишком разумно, целенаправленно и скоординированно, чтобы ими могли управлять только межатомные силы, электромагнитные поля, химические или же фотонные импульсы. За ними скрывается программа, некий идеальный план действий, выполняемых молекулами. Проблема в том, что и следа этого эталона нет ни в одной клеточной структуре, и трудно даже себе представить, что он мог быть каким-либо образом "записан" и "введен в действие". Разве если мы признаем истинным утверждение Диска о нематериальном факторе…

Инженер, вознамерившись построить искусственную клетку, которая, подражая естественным органическим процессам, удваивает свои хромосомы и разделяет сама, очень скоро убедится в невыполнимости такой задачи. Количество программ и взаимообслуживающих устройств росло бы в геометрической прогрессии. Компьютеры, энергостанции, плавающие в клеточной плазме, роботы, мостки, решетки, склады, лестницы, химические преобразователи, системы подачи и приема строительных материалов и горючего, внутреннего транспорта, удаления отходов… на все это не хватило бы, вероятно, объема земного шара, потому что каждая механическая структура требовала бы для своего обслуживания по меньшей мере нескольких других, а каждая из этих других- несколько следующих, и так до бесконечности.

Живым клеткам эти проблемы неведомы. Просто иерархия структур обрывается на некоем уровне, за которым нет ничего! Сложные клеточные устройства выполняют свою работу.и… распадаются. Они нужны снова? Нет ничего проще: сквозь завесы клеточной плазмы мелкие составные частички сбегаются, соединяются и восстанавливают "прибор". Так происходит, например, с трубчатыми волокнами, которые перемещают хромосомы к дочерним клеткам (на Диске – символизированное