Леонид Млечин - КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы

— Видишь это кресло? — спросил Брежнев, указывая на свое кресло. — Через месяц в нем будет сидеть Щербицкий. Все кадровые вопросы решай с учетом этого.

Эти разговоры вызвали настороженность в политбюро: выходцев с Украины московские аппаратчики опасались. Помнили, как хамовато вел себя Алексей Илларионович Кириченко, которого Хрущев взял из Киева на роль второго секретаря ЦК КПСС, но, увидев, что тот не тянет, быстро с ним расстался. Безмерно амбициозный и фантастически бесцеремонный Николай Викторович Подгорный, еще один бывший первый секретарь ЦК Компартии Украины, тоже оставил по себе плохую память, потому что позволял себе в унизительной форме разговаривать даже с членами политбюро.

Щербицкий был человеком более деликатным, знал эти настроения и старался их учитывать, постоянно спрашивал своих помощников:

— Ну а что там по этому поводу думают «московские бояре»?

Бывший член политбюро Гришин тоже считал, что Щербицкий был самым близким человеком к «Брежневу, который, по слухам, хотел на ближайшем пленуме ЦК рекомендовать Щербицкого генеральным секретарем ЦК КПСС, а самому перейти на должность председателя ЦК партии. Осуществить это Л. И. Брежнев не успел. Недели за две до намечавшегося пленума ЦК он скоропостижно скончался…»

Возможно, это всего лишь версия.

В первый раз Брежнев заговорил о своем уходе на покой значительно раньше. В апреле 1979 года Брежнев вдруг сказал начальнику своей охраны Александру Рябенко:

— Хочу на отдых.

Рябенко думал, что генеральный секретарь собрался в отпуск. А выяснилось, что Брежнев завел речь об отставке. Черненко собрал политбюро. Брежнев сказал, что ему пора на пенсию. Все выступили против, единодушно твердя, что надо генеральному секретарю создать условия для работы, чтобы он больше отдыхал. Брежнев согласился остаться на своем посту.

Но настроения у Леонида Ильича, видимо, менялись.

Бывший секретарь ЦК КПСС Валентин Фалин пишет, что в одном из разговоров с Черненко Брежнев сказал ему:

— Костя, готовься принимать от меня дела.

«Не исключаю, — добавляет Фалин, — что те же слова в это же самое время слышал от него и кто-то другой. При всех дворах практикуются подобные игры. Но Черненко выделялся особой преданностью Брежневу, не давал ни малейшего повода заподозрить себя в желании подпиливать ножки трона, на котором восседал немощный генеральный, и это могло перевесить».

Когда Брежнев забрал Андропова из ЦК и сделал вторым секретарем, стало ясно, что больше всего шансов стать преемником у Юрия Владимировича. Но он знал, какие авансы делались Черненко и Щербицкому, и это заставляло его дополнительно нервничать.

В реальности Леонид Ильич уходить не собирался. И о скорой смерти, как и любой нормальный человек, он не думал, поэтому его разговоры относительно преемника никто не воспринимал всерьез. Да и в его окружении всем было выгодно, чтобы он оставался на своем посту как можно дольше.

Выступление Андропова на торжественном собрании по случаю дня рождения Ленина в 1982 году, еще при Брежневе, произвело впечатление — меньше пустых фраз, чем у других, несколько неожиданных слов, например: «Мы не знаем как следует общества, в котором живем». Анатолий Черняев записал в дневнике: «Говорил банальности — но с размахом. В фойе, во время перерыва, слышались разговорчики: „Почему бы и не очередной генсек?“» Андропову аплодировали больше, чем обычно. Юрий Владимирович испугался.

На заседаниях политбюро Черненко сидел рядом с Брежневым, а Андропов — через одного, то есть рядом с председателем Совета министров Тихоновым. Андропов вроде бы даже пожаловался Брежневу, что Черненко его затирает, ведет заседания секретариата и политбюро. И Брежнев распорядился, чтобы это делал Андропов. Тут были особые хитрости.

Брежнев всегда боялся усиления второго секретаря, поскольку человек, ведущий секретариаты и располагающий сиреневой печатью ЦК КПСС номер два, становился важнейшей фигурой для работников центрального аппарата и местных партийных секретарей: он их назначал и снимал, отправлял в заграничные командировки и на учебу, то есть он сажал «уездных князей» на «кормление». Завися от благорасположения второго человека, партсекретари старались демонстрировать ему лояльность.

Академик Чазов вспоминает, как 10 ноября 1982 года ему позвонил охранник Брежнева:

— Евгений Иванович, Леониду Ильичу нужна реанимация!

Когда Чазов приехал, то увидел, что Брежнев скончался уже несколько часов назад. Так что Чазов задумался не о медицинских проблемах. Перед ним стояла сложная задача: кому первому из сильных мира сего доложить о том, что генерального секретаря больше нет?

«Я не исключал, — вспоминает Чазов, — что телефоны прослушиваются, и все, что я скажу, станет через несколько минут достоянием либо Федорчука, либо Щелокова. Я прекрасно понимал, что прежде всего о случившемся нужно информировать Андропова. Он должен, как второй человек в партии и государстве, взять в свои руки дальнейший ход событий».

Решение Чазова было политическим. Кто первый приедет на дачу Брежнева — тот и наследник.

Андропов в этот ранний час еще не добрался до ЦК. Чазов попросил дежурного в приемной сразу же соединить Юрия Владимировича с дачей Брежнева. Когда Андропов позвонил, Чазов, ничего не объясняя, попросил его сразу приехать. Андропов не задал ни одного вопроса, но сразу понял, что произошло.

Приехав, он повел себя крайне неуверенно. «Почему-то смутился, — вспоминает Чазов, — и вдруг стал просить, чтобы мы пригласили Черненко. Жена Брежнева резонно заметила, что Черненко ей мужа не вернет и ему нечего делать на даче. Я знал, что она считает Черненко одним из тех друзей, которые снабжали Брежнева успокаивающими средствами, прием которых был ему запрещен врачами…»

Андропов в сопровождении Чазова зашел в спальню, чтобы попрощаться с Леонидом Ильичем. «Андропов вздрогнул и побледнел, когда увидел мертвого Брежнева, — пишет Чазов. — Мне трудно было догадаться, о чем он в этот момент думал — о том, что все мы смертны, какое бы положение ни занимали (а тем более он, тяжелобольной), или о том, что близок момент, о котором он всегда мечтал, — встать во главе партии и государства. Он вдруг заспешил, пообещал Виктории Петровне поддержку и заботу, быстро попрощался и уехал».

Редактор газеты «Гласность» Юрий Изюмов, ссылаясь на людей, близких к семье Брежневых, пишет, что сама Виктория Петровна рассказывала, будто Андропов забрал чемоданчик, который Брежнев держал в спальне. Что же в нем было?

Виктория Петровна сама в чемоданчик не заглядывала и вспомнила только, как однажды Леонид Ильич со смехом сказал, что в нем «компромат на всех членов политбюро». То же подтвердил и зять Брежнева Юрий Чурбанов: Андропов забрал портфель Брежнева, снабженный цифровым замком, который носил охранник генерального секретаря…