Александр Михайлов - Портрет министра в контексте смутного времени: Сергей Степашин

Я думаю, когда личный состав увидел, что Курков плотно работает со Степашиным (плюс мы оставили его в качестве советника, машину ему дали, он периодически ко мне заезжал), это как бы успокоило людей. Второе, это — назначение заместителей. Я не тащил никого со стороны. Все замы были местные. А. Богатырев, А. Коротков, А. Григорьев, Э. Ермолаева, Б. Вязовой — это были опера. И все с напряжением смотрели, что же будет с Черкесовым — начальником следственной службы управления, потому что Виктор Черкесов был доверенным лицом Куркова и достаточно жестко боролся со мной во время предвыборной кампании. Я его пригласил и сказал, что будем работать вместе, а в последующем рекомендовал его на свое место — начальника управления.

Вот эти вещи во многом изменили климат, я начал работать по субботам, что было нехарактерно для конторы. В первую же субботу я познакомился с нынешнем директором ФСБ — Николаем Патрушевым. Я обходил кабинеты, смотрю — сидит симпатичный молодой человек за компьютером. Потом мы с ним начали часто контактировать, он вел линию борьбы с преступлениями в экономической сфере, у него было несколько интересных реализаций по Красносельскому району, по ряду предприятий, по Балтийскому морскому пароходству. Затем он поехал на повышение в Карелию министром, а когда я стал директором в ФСК, то пригласил его в Москву…

Мне приходилось очень тяжело, приходилось разрываться, потому что я был председателем Комитета по обороне и безопасности, меня не хотел отпускать Верховный Совет, одновременно был заместителем министра, членом коллегии и начальником питерского управления.

Система работы была такая: я в воскресенье уезжал в Москву, работал там в понедельник по линии Верховного Совета. Во вторник возвращался в Ленинград и занимался проблемами управления.

Это было очень интересное время».

Назначение Степашина по-своему пытались использовать люди из так называемого демократического стана. Группой радикально настроенных демократов ему было передано обширное досье, «связанное с противоправной деятельностью Владимира Путина — вице-губернатора Санкт-Петербурга». Чего там только не было! И именно это заставило усомниться. Степашин поручает своим коллегам разобраться в материалах. Проверка показала, что это была тщательно изготовленная «липа». Самым удивительным было то, что передала Степашину этот «труд» депутат С., яростный поборник прав человека, видевшая во всем рудименты 1937 года. Донос был не просто откровенным. Он был циничным по существу и провокационным по форме. Степашин так и не смог понять, как в одном человеке могли уживаться такие разные и противоречивые категории — демократизм мышления и стукаческая психология.

Систематически аналогичные ситуации возникали вокруг мэра Санкт-Петербурга Анатолия Собчака. Каждый сигнал подвергался серьезной проверке. Многое было просто вымыслом. Сложившиеся отношения с ним позволяли Степашину не просто влиять на него, но и во многом корректировать его действия. Не раз между ними возникали непростые разговоры, которые среди чекистов квалифицировались по категории «профилактика». Степашин говорил много нелицеприятного. Иначе он не мог, осознавая, что с друзьями лукавить нельзя. Правду надо говорить в глаза.

Отношения между этими людьми практически до последних дней были теплыми и дружескими.

Степашин до сих пор не может понять, зачем Собчаку надо было затевать набившую сейчас оскомину историю с квартирой. Зачем было давать повод для нападок.

Выступая в 2000 году на похоронах А. Собчака, Степашин говорил о том, что причиной его смерти стала откровенная травля. «Это была не смерть, а гибель Анатолия Собчака. Его просто затравили, хотя мог бы работать для страны, для города».

Но, говоря это, Степашин мог констатировать и другое — нельзя было самому Собчаку давать повода для нее.

В феврале 1992 года умер бывший начальник Ленинградского управления КГБ генерал-полковник Даниил Носырев, 19 лет возглавлявший ленинградский коллектив чекистов. Человек своего времени, он много лет был членом коллегии КГБ, бессменным членом бюро обкома. О нем говорили много. Много писали, особенно в эпоху демократического мракобесия. Это была фигура, заметная и уважаемая многими. Носырев умер дома, в кресле, за чтением газеты. Тихая смерть человека эпохи.

Степашин принял самое деятельное участие в отдании ему последних почестей. Почестей не только человеку, но и чекисту с большой буквы. Что ему, Степашину, человеку новой формации и нового времени, до жизни и смерти этого человека из прошлой эпохи, давно ушедшего на покой.

Участие в его судьбе могло быть разное. Но…

Степашин звонит министру безопасности Баранникову и сообщает ему о случившемся. Одновременно УВЕДОМЛЯЕТ, что берет на себя организацию достойных похорон старого чекиста.

Баранников понимает с полуслова. Ни убеждать, ни уговаривать, выдвигая мотивацию политической осмотрительности, не стал. Со своей стороны он направляет от имени министра деньги, а также поддерживает решение, предоставляя Степашину полную инициативу.

Это напоминало вызов. На несколько часов в Ленинграде было перекрыто движение. На похороны приехали все бывшие секретари обкома КПСС — Соловьев, Зайков, Толстиков.

Поступок Степашина Ленинградское управление оценило. Через два года его должна была оценить столица.

Нет повести печальнее на свете,

чем повесть о реформах в комитете.

Если бы чекисты были люди суеверные, то, возможно, искали бы ответ в фатальности дат и чисел. Над двадцатым числом декабря висел какой-то рок. В стенах Лубянки даже нашли некую закономерность между 10 ноября — Днем милиции и Днем чекиста 20 декабря. Их разделяло сорок дней. Само же 20 декабря находилось аккурат между 19 декабря — днем рождения Леонида Брежнева и 21 декабря — днем рождения Иосифа Сталина. 10 ноября в День милиции Леонид Брежнев умер. Тогда впервые за всю историю советской милиции был отменен праздничный концерт. Смерть Генсека в День милиции стала роковой для министра внутренних дел СССР Щелокова.

Много лет спустя именно в День милиции было совершено невероятное злодеяние — теракт на Котляковском кладбище. Концерт, посвященный празднику, также был отменен.

С 20 декабря было еще интереснее. Больше семидесяти лет праздник отмечался полулегально. Ни в одном календаре нельзя было найти день работников могущественной в прошлом организации — КГБ. И именно на эту дату дважды приходилось подписание указов о ее реорганизации. В 1991 году через месяц после создания Агентства федеральной безопасности был подписан указ о ликвидации и этой организации, и Межреспубликанской службы безопасности, и Министерства внутренних дел СССР, и такого же министерства в Российской Федерации. Снова даты переплелись. На месте этих четырех органов было создано нечто, в народе названное АБВГДейкой, — Министерство безопасности и внутренних дел. Чекисты смеялись, вспоминая классика: «В одну телегу впрясть не можно коня и трепетную лань». Кто в данном случае был конем, а кто предметом королевской охоты, не уточнялось. Через три недели эта нелепица была отменена. Однако многие профессионалы высокого класса подали рапорты на увольнение. Эмиграция второй волны. (Первая волна была несколькими месяцами раньше — в августе 1991 г.).