Роджер Осборн - ЦИВИЛИЗАЦИЯ: Новая история западного мира

Хотя попытки закрепиться в Северной Америке предпринимались и ранее, единственными европейскими поселениями, существовавшими здесь на 1600 год, были испанские форпосты Сан–Хуан на территории нынешнего Ныо–Мекси- ко и Сан–Августин во Флориде. Когда в ходе революции 1640–х годов в Англии начались преследования протестантских сект, вышедших из повиновения официальной церкви, многие из их членов были вынуждены покинуть страну и поток беженцев только возрос после реставрации монархии в 1660 году, которая вызвала появление большего числа диссентеров. Нонконформистские секты, руководствуясь словами и примером Христа, отправлялись за океан, чтобы создать там религиозные общины, огражденные от вмешательства правительства и от господствующего на родине материализма: Новый Свет, казалось, давал шанс построить идеальное общество. Однако немалое число английских поселенцев гнали на запад не преследования и не собственный идеализм, а материальный интерес или элементарное стремление к лучшей жизни. У англичан имелся недавний опыт колонизации Ирландии, которая была разрезана на части и поделена между завоевателями, каковые нередко из простых солдат вдруг превращались в зажиточных землевладельцев. Многие надеялись, что та же самая судьба ждет их в Северной Америке.

Первым постоянным английским поселением в Северной Америке был Джеймстаун, основанный на реке Джеймс в 1607 году Представляя собой пестрое сборище предпринимателей, небедных и готовых вложиться в рискованное дело, ремесленников, а также впавших в бедность, которые надеялись отработать свой временный кабальный договор и получить в личную собственность кусок земли. Вирджинская колония была почти обречена. Из 8–9 тысяч человек, прибывших сюда между 1610 и 1622 годами, не меньше 80 процентов не дожили до конца этого срока. Чума и малярия (занесенные с островов Карибского моря на кораблях), желтая лихорадка и дизентерия выкосили большинство обитателей. Колонию спасла проведенная в 1624 году реорганизация, естественно выработавшийся иммунитет к болезням и открытие такой ценной товарной культуры, как табак — в 1643 году население колонии уже составляло 5 тысяч человек. Внутренне устройство поселения постепенно менялось: крупные плантаторы скупали наделы более мелких производителей и земля концентрировалась во все меньшем и меньшем числе рук. Как только скопилась критическая масса колонистов и жизнь вошла в спокойное русло, район Чесапикского залива стал источником притяжения для многих британских эмигрантов.

В 1620 году группа религиозных раскольников, позднее названных отцами–пилигримами, высадилась гораздо севернее Джеймстауна, на мысе Кейп–Код. Хотя им тоже пришлось нелегко, колония выжила, и в 30–40–х годах XVII века примеру ее основателей последовали еще около 18 тысяч пуритан. Пилигримы сумели обжить территорию гораздо успешнее, возможно, благодаря взаимовыручке: к 1700 году в районе Массачусетского залива жили уже порядка 100 тысяч поселенцев. В 1681 году Уильям Пенн основал колонию для преследуемой в Англии секты квакеров на территории, которая позже получила название Пенсильвании. Эта колония, наученная опытом предшественников и существовавшая в более благоприятных природных условиях, преуспела в крайней степени, став пристанищем не только для английских квакеров, но и для протестантских сект из Шотландии, Германии и Швейцарии. К 1700 году Филадельфия, обогнав Бостон, являлась самым крупным городом на атлантическом побережье Северной Америки.

Колонисты, возможно, сохранили большинство черт европейского быта, однако общественное устройство новых колоний разительно отличалось от того, что было принято в метрополиях. Пуритане Новой Англии и квакеры Пенсильвании проживали либо в городах, либо в отдельных семейных усадьбах. В отсутствие властной иерархии города обычно управлялись по общинным принципам: знаменитые городские сходки функционировали в качестве административных советов и судов. Однако в сельской местности, где работали фермеры, деревни европейского типа, которые могли бы служить общественными, культурными или политическим центрами, так и не появились: соответственно, не возникло и крестьянских общин. Хозяйствующая семья получала участок земли, в центре которого ставила свой дом, а для сбыта продукции и закупки припасов ей приходилось совершать долгие путешествия в город. Этому изолированному фермерскому расселению предстояло стать образцом развития американской провинции на следующие 300 лет.

Несмотря на отвагу и стойкость первых жителей прибрежных колоний, европейское заселение Северной Америки отнюдь не являлось благим союзом авантюризма и коллективизма. Три фактора, омрачавших всякое колониальное предприятие, — обращение с коренным населением, влияние внутриевропейских раздоров и рабство —явственно присутствовали как в колонизации Северной Америки, так и во всей ее дальнейшей истории. Уже самые ранние контакты европейцев и аборигенов указывали на характер дальнейшего развития событий, и первым дурным предвестием стали болезни. Испанская экспедиция в 1528 году в Техас занесла на его территорию тиф; грипп появился на побережье Мексиканского залива в 1559 году; оспа попала во Флориду в 1564 году в Каролину — в 1615 году в Мэриленд — в 1616 году; чума — в Вирджинию в 1607 году и в Мэриленд в 1616 году Местные жители не имели иммунитета к этим евразийским возбудителям, и хотя количество погибших никем не фиксировалось, оно явно исчислялось десятками, если не сотнями тысяч.

Английские колонисты поначалу имели добрые намерения в отношении коренных американцев, но стоило им обжиться на новом месте (часто с помощью туземных народов), как потребность в земле стала причиной конфронтации. Поскольку они легко побеждали в любом военном столкновении, заселение, особенно в Вирджинии, превратилось в завоевание. В отличие от большинства французов, которые научились жить в добрососедстве с индейцами, англичане предпочитали изоляцию и чем дальше, тем больше смотрели на индейцев с подозрением. Уважаемые поселенцы презирали тех, кто жил торговлей с коренным населением, считали их негодяями, развращающими аборигенов и несущими порчу туземному образу жизни. Однако настоящими разрушителями традиционного американского образа жизни были вовсе не бесстыдные торговцы, а вполне респектабельные фермеры, которым требовалась индейская земля и которые прошли через весь континент, чтобы утолить свои аппетиты.

В 1763 году британские власти предприняли первую в длинном ряду попыток юридически закрепить земли к западу от Аппалачей за коренными американцами. Однако когда поселенцы заняли зарезервированную территорию и последовавшее восстание индейцев оттава было подавлено, фиксированная граница сдвинулась дальше на запад. В 1768 году глава ирокезов — большой конфедерации племен — уступил территорию в Огайо в обмен на то, что граница между белыми и индейцами пройдет по реке Огайо. Не прошло и года, как британские поселенцы пересекли реку, чтобы обосноваться в Кентукки. Ко времени обретения независимости Соединенными Штатами в 1776 году непреодолимая тяга поселенцев к завладению новыми землями по–прежнему толкала их на запад, чего бы это не стоило коренному населению.