Александра Бахметьева - Полная история христианской церкви

Константин заблаговременно прибыл в Никею. Некоторые из последователей Ария подали ему жалобы и доносы на православных епископов, но Константин разорвал все эти бумаги, не прочитав их, и сказал, что все личные распри должны быть забыты, а все внимание обращено на вопрос веры.

Собор открылся 19 июля 325 года в одной из обширнейших палат царского дворца под председательством, как полагают некоторые, Осии Кордовского. Всех присутствовавших вместе с пресвитерами и диаконами было более 2 000 человек; епископов — 318. Скамьи стояли вокруг комнаты для епископов; в середине стола лежала книга Священного Писания, как верное свидетельство истины, с которым должно было согласоваться решение Собора. Когда все уже собрались, явился император с некоторыми своими придворными, христианами. Ради торжественного случая он облекся в самые пышные царские одеяния, блиставшие золотом и драгоценными камнями. Он смутился при виде величественного собрания, и молча, с поникшим взором, подошел к приготовленному для него золотому креслу. Епископы дали ему знак сесть и сели после него. Евстафий Антиохийский и за ним историк Евсевий, тогда епископ Кесарийский, произнесли речи, в которых воздавали Богу славу и благодарение за благоденствие Церкви под покровительством благочестивого царя. Затем Константин сказал на латинском языке речь, которая была передана собранию по-гречески через переводчика. Он выражал радость, что видит такое величественное собрание епископов, и умолял их разрешить миролюбиво спорные вопросы. Затем начались прения по поводу мнений Ария.

Святые отцы Первого Никейского Собора, держащие Никейский Символ веры. Икона Арий упорно защищал свое учение. Его сторону держали семнадцать епископов, среди которых были оба Евсевия, Никомидийский и Кесарийский, но православные с силой оспаривали их. Общее внимание привлек на себя молодой диакон Афанасий, прибывший с Александрийским епископом. Никто не превосходил его силой красноречия; меткость его возражений уничтожила доводы ариан. Споры были жаркие, упорные; тщетно Константин употреблял все влияние, чтобы примирить спорящих и привести их к дружелюбному решению. Чем дольше продолжались прения, тем очевиднее становилось, сколь далеки ариане от истины. Прочитали несколько отрывков из сочинения Ария и арианское исповедание веры. Оно возбудило сильнейшее негодование и было разорвано. Ариане, видя, что открытое изложение их учения возбуждает общее негодование, прибегли к хитрости. Они старались обмануть противников неясностью своих выражений, иногда как будто соглашались с православными, а затем оказывалось, что они придают словам другой, тайный смысл. Наконец, православные решили письменно изложить в исповедании веры сущность учения Церкви о Боге Отце и Господе Иисусе Христе. Был составлен Символ веры, и всем предложено подписать свое согласие с ним. Выражение «Единосущный Отцу» возбудило горячие споры. Долго последователи Ария не соглашались с этим выражением, говоря, что оно не верно и что его нет в Писании. Наконец, из семнадцати арианских епископов большая часть уступила и подписала Символ, но двое, чтобы выйти из затруднения, прибегнули к крайней недобросовестности: в слове «Единосущный» они переделали одну букву, что изменяло смысл выражения, [139]и потом поставили свою подпись, но обман обнаружили. Арий не уступал.

Его лжеучение было осуждено, и он изгнан вместе с некоторыми из приверженцев.

Решив главный предмет спора, Собор занялся обсуждением и других вопросов. Время празднования Пасхи до сих пор оставалось еще неопределенным; и Пасха в некоторых Церквах пока праздновалась в одно время с иудейской. После совещания отцы Собора установили, что праздновать Пасху нужно везде одновременно, а именно — в первое воскресенье после весеннего полнолуния.

Собор осудил Фивского епископа Мелетия за присвоение себе незаконной власти и нарушения церковных постановлений, издал 20 правил (или канонов), касающихся церковного благочиния. Эти каноны яснее определили права и обязанности церковнослужителей, и образ действия Церкви в отношении к падшим, отлученным, к еретикам. Во всех постановлениях Собора строгость смягчалась духом христианской любви, снисходящей к человеческой слабости. Некоторые епископы предложили безбрачие духовенства, но этому очень сильно воспротивился исповедник и пустынник Пафнутий, епископ Фиваидский. Хотя сам он был безбрачным, он не считал нужным возлагать на клириков непременную обязанность безбрачия и словами апостола Павла доказывал честность брака. Его мнение превозмогло.

В первый раз в канонах Собора появляется название митрополита, епископа столицы, имеющего первенство над прочими епископами страны. Определялось также значение первенствующих митрополий: Римской, Александрийской и Антиохийской, равных между собой; с ними сравнивался и престол Иерусалимский. Вообще надо заметить, что почти все правила Никейского Собора явились не изложением новых постановлений, а, скорее, признанием и узаконением издревле существовавших обычаев. Так, епископы столицы имели с самого начала смотрение над прочими епископами области и хорепископами (епископами деревень). Во многих Церквах был обычай созывать два Собора в год для рассуждения о церковных делах. Этот обычай узаконил Вселенский Собор. Издревле существовал обычай молиться стоя, не преклоняя колени, в дни воскресные и дни Пятидесятницы, дни особенно радостные и торжественные. Собор внес этот обычай в свои каноны. Таким образом, Вселенский Собор не установил новых законов, а выразил более определенно то, что уже признавалось всей Церковью. Так и главное великое дело Собора — определение Символа веры стало ясным и определенным изложением веры всей Церкви. Мы видели, что с самого начала все еретические учения имели своим предметом преимущественно Лице Господа Иисуса Христа и отношение Его к Богу Отцу. Церковь в продолжение трех веков боролась против всех лжеучений, опровергая их истинным учением, данным ей Господом и апостолами Его. В писаниях и учениях отцов Церкви все яснее и определеннее выражалось ее понятие о Боге Слове. Теперь вера всей Церкви единодушно выразилась в Никейском Символе: «Веруем во Единого Бога Отца, Вседержителя, Творца всех видимых и невидимых. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единородного, Иже от Отца рожденного, то есть из сущности Отца, Бога от Бога, Света от Света, Бога истинна от Бога истинна, рожденна, не сотворенна, единосущна Отцу. Им же вся быша, яже на небеси и яже на земли. Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго и воплотившегося, и вочеловечшагося, страдавшаго и погребенного и воскресшаго в третий день по Писанием, и возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца, и паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же царствию не будет конца; и в Духа Святого».