Александра Бахметьева - Полная история христианской церкви

Эфиопию (или Абиссинию) просветили Фрументий и Едесий. В начале IV века они, будучи еще отроками, поехали в Эфиопию с тирским ученым Меронием и другими путешественниками. Варвары напали на путников и умертвили всех, кроме двух отроков, которых представили царю. Царь полюбил их, а когда через несколько лет умер, то его вдова поручила Фрументию и Едесию воспитание сыновей и управление государственными делами. Были ли они с детства христиане, неизвестно, но тут стали сближаться с местными христианами и благосклонно принимать всех христиан, приезжавших для торговли. Они всеми средствами помогали им распространять святое учение, строили церкви, и христианская вера все больше и больше утверждалась в Абиссинии. Когда новый царь достиг совершеннолетия, они передали ему дела, а сами отпросились на родину. Едесий пошел в Тир, а Фрументий в Александрию, где сообщил епископу Афанасию об успехах веры в Эфиопии и просил назначить туда епископа. В Александрии в то время проходил Собор. Афанасий, выслушав Фрументия, обратился к присутствовавшим епископам словами фараона: «Где нам найти человека, как сего, который был бы исполнен Духа Божия?» — и рукоположил самого Фрументия в епископы Абиссинии. Фрументий основал свою кафедру в городе Аксуме и вскоре просветил всю страну светом Евангельского учения. Церковь отмечает его память 30 ноября. Известно, что в этой далекой стране благовествовали святые апостолы Матфей и Фома, но потом христиане редко посещали ее; и святое учение не распространялось до Фрументия.

Упомянем и о том, что ко времени царствования Константина относят известия о распространении веры на Таврическом полуострове (в Крыму). Мы знаем, что еще в I веке там благовествовал святой апостол Андрей, затем св. Климент. Когда он был изгнан в Херсонес, там уже было 2 000 христиан. Но в Херсонесе Таврическом жило и много иудеев, которые старались остановить распространение веры и возбуждали гонения на христиан. Но ревнители христианства неоднократно отправлялись в Херсонес для благовествования. Они проповедью и чудесами обращали к Христу язычников, часто терпели оскорбления и гонения, а иногда отдавали жизнь за Христа. Церковь чтит 7 марта память этих неустрашимых проповедников: св. Ефрема, Василия, Евгения, Елпидия, Агафодора, Еферия и Капитона. Последние два жили во время царствования Константина. Предание гласит, что от Капитона язычники потребовали знамения в подтверждение проповеди и что он, в твердом уповании на Бога, вошел бесстрашно в огонь и долго молился среди пламени, оставаясь невредимым. Тогда свидетели этого чуда сказали единодушно: «Один Бог — Бог христиан, великий и сильный!» Вслед за тем многие приняли христианскую веру, и св. Капитон был несколько лет епископом в Херсонесе, главном городе Таврического полуострова (близ Севастополя). Херсонская епархия всегда направляла епископов для участия в Соборах и подписывалась под их определениями.

В Персии было в ту пору было довольно много христиан. Персидский царь Сапор, желая дружбы с Константином, присылал к нему посольство. Константин письменно просил его покровительствовать христианам его империи, признавая, что он и сам почитает и прославляет Бога христиан.

Успехи нового учения и явное расположение царя Константина к христианам были, конечно, неприятны язычникам. Некоторые из них, правда, принимали веру, чтобы угодить царю и в корыстных целях, но многие не скрывали своего негодования. Оно было особенно сильно в Риме. Там язычники все еще ревностно держались своего богопочитания, не столько из-за веры к богам, сколько потому, что считали славу и величие Рима нераздельно связанными с древним богопочитанием. Теперь становилось очевидным, что Рим клонился к упадку. Он утратил прежнее значение, перестал даже быть местопребыванием императоров: западные жили в Милане, восточные — в Никомидии. Все это раздражало римлян. Они смотрели на распространение христианской веры как на причину бедствий, а Константина, как явного покровителя христиан, не любили в Риме. Он это знал и редко и неохотно посещал древнюю столицу. Наконец, он задумал основать новую столицу, христианский город, который никак не был бы связан с язычеством. Ему понравилось положение Византия, древней крепости на берегах Босфора, и он выбрал ее в качестве новой столицы империи, значительно расширил, построил для себя дворец, великолепную палату для сената, водопроводы, торжища, театры. Новые здания походили на такие же в Риме, так что казались перенесенными из ветхого Рима в новый. Но идольские капища уже не строились в новой столице, а вместо Колизея, где происходили бои гладиаторов и потешные игры, император велел построить цирк для конских бегов. Кровавые игры и бои гладиаторов были запрещены в христианской столице. Идолы богов, вынесенные из разрушенных капищ, служили украшением города. Появились великолепные христианские церкви; первая была посвящена Софии, Премудрости Божией. Новый город также был посвящен Пресвятой Богородице и стал называться Константинополем; называли его еще Царьградом и Новым Римом.

Постоянно заботясь о распространении веры, Константин открывал училища, заказывал списки Священного Писания, щедро помогал постройке церквей, велел разрушить несколько языческих капищ. Во всех указах и распоряжениях Константина все более отчетливо видно влияние христианства. Он оказывал помощь несчастным, облегчал налоги, благоприятствовал освобождению рабов, запрещал суды по воскресным дням, тяжбы, требование долгов и зрелища. Но одно гражданское действие было дозволено и в день Господень: освобождение рабов. Как дело, угодное Богу, оно иногда происходило в церкви, в присутствии и при содействии епископа. В царском дворце собирались для слушания Священного Писания; в походах царь имел при себе походную церковь, любил беседовать о Священном Писании, сам составлял поучения, оказывал уважение епископам, часто советовался с ними.

При такой ревности к христианской вере Константин, однако, не спешил присоединиться к Церкви Святым Крещением и только незадолго до смерти стал участвовать в Святых Таинствах. Что удерживало его? Некоторые историки объясняют это тем, что римскому императору было трудно, почти невозможно, быстро разорвать всякую связь с язычеством, когда еще большая часть его подданных оставалась в язычестве и считала, что слава и величие империи нераздельно связаны с древним богопочитанием. Могли существовать и другие причины. Не только во время Константина, но еще и долго после него был довольно распространенным обычай откладывать крещение на многие годы. Одни поступали так из смиренного сознания своей греховности, из благоговения к великому Таинству, к которому считали необходимым готовиться годами молитвы и покаяния; другие не решались вдруг отказаться от прежней жизни и возродиться в новую, духовную и святую, тем более что Церковь была строга к согрешениям, совершенным после крещения. Многие при этом руководствовались такой логикой: так как крещение омывает от грехов, то лучше всего принять его перед самой смертью, чтобы явиться на Суд Божий в чистоте новопросвещенного. Священники оспаривали эти ложные воззрения и убеждали уверовавших не отлагать своего вступления в Церковь, а в спасительных Таинствах веры искать той внутренней силы, которую через них сообщает Дух Святой. Может ли даже лучший из людей считать себя когда-нибудь достойным приступить к великим и Святым Таинствам Христовым? Но милосердный Господь призывает недостойных и грешных. Он предлагает нам средства приблизиться к Нему; и благодать Святых Таин, общение с Церковью, укрепляет нас на трудном пути жизни, помогая личной слабости каждого силой общей молитвы, общего союза любви и веры.