А. Крамер - Раскол русской Церкви в середине XVII в.

Убежденно осуждая, таким образом, в знаменитой челобитной 1676 г. насилие в делах веры, Аввакум в ней же писал: «А что, царь государь, если бы ты мне дал волю, я бы их студных и мерзких жеребцов, что Илья пророк, всех что собак перепластал в один день. Сперва Никона — собаку рассек бы начетверо, а потом и никониан»; цит. по [2, с. 2291. В одном из писем Аввакум рекомендовал своему последователю так поступить с пришедшим в его дом «никонианским попом»: «Как он приидет, так ты во вратех тех яму выкопай, да в ней роженья натычь, так он и абрушится тут, да и пропадет. А ты охай, около ево бегая, бутто ненароком»; цит. по [52, с. 140]. Царя Алексея Михайловича он призывал: «Возьми еретиков тех <���то есть "никониан"….> и пережги их, скверных собак, латынников и жидов. <���…> Право, будет хорошо»; цит. по [52, с. 145]. Было бы неверно уравнивать (как делают некоторые исследователи той эпохи) эту предполагаемую жестокость Аввакума к предполагаемым побежденным противникам и реальную жестокость царя и властей, уже казнивших и запытавших до 1676 г. многие сотни старообрядцев. Жестокость Аввакума была, так сказать, ответной, и только предполагаемой. Сам Аввакум, конечно, не замечал противоречия в своих посланиях между жестокостью и гуманностью, что вполне понятно, учитывая его душевное состояние. Никто из основателей старообрядчества, кроме Аввакума, насколько я знаю, мстительности и жестокости по отношению к «никонианам» не высказал.

В 1725 г. Синод объявил «по поводу отобранной у московских старообрядцев иконы с ликом пустозерского страдальца <���…,что> власти <���…> прямым зачинщиком и вождем бунта <���…6.1.1681 > считали Аввакума. <���…> Мы вправе верить синодскому документу. Аввакум с его громадным у старообрядцев авторитетом был в состоянии из Пустозерска руководить столичным бунтом» [40, с. 28, 30]. Вероятно, Аввакум был казнен в следующем году либо потому, что такое «руководство» действительно было, либо потому, что так думали власти, в частности патр. Иоаким. Достаточных оснований, чтобы решить, было ли такое «руководство» на деле, мы, насколько я знаю, не имеем.

27.4.1682 (через 13 дней после смерти Аввакума) умер царь Федор Алексеевич; летом в Москве народ восстал против правительства царевны Софьи Алексеевны. Челобитная царям Иоанну и Петру Алексеевичам «была утверждена 21 мая на "кругу" Титовского полка. <���…В ней говорилось:> "Надобно, братие, лучше всего постоять за старую православную христианскую веру и кровь свою пролияти за Христа"»; цит. по [111, с. 171]. «Движение раскольников <(то есть старообрядцев)…> являлось составной частью московского восстания 1682 г. <���…> Среди москвичей и других людей, принимавших в нем участие, было немало приверженцев старой веры. Из 14 тысяч <���участвоваших в восстании> стрельцов примерно половина была раскольниками. В выступлениях раскольников против официальной церкви, которые начались уже в мае 1682 г., в религиозной форме отражался социальный протест против светской власти, которую всегда поддерживала церковь. Стрельцы вначале поддержали раскольников, но после религиозного диспута в Кремле 5 июля 1682 г. покинули их. Под влиянием раздоров в своей среде, подкупа правительства стрельцы отвернулись от раскольников и арестовали их предводителей, в том числе <���прот.> Никиту Пустосвята <���Добрынина;…он> был казнен на Красной площади 11 или 12 июля» [62, с. 2961. «Он был "главосечен и в блато ввержен, и псам брошен на съядение"» [25, с. 299]. Но: «Существует предание, будто бы после казни Никиты его почитатели подобрали его обезглавленный труп с лобнаго места, купили у палача голову и с великим благоговением вывезли бренные останки Никиты в гор. Гжатск, Смоленской губ., где и похоронили на старом кладбище, поставив над могилою простой деревянный осмиконечный крест без всякой надписи. Каждый год в день казни Никиты в гор. Гжатск собирается толпа богомольцев-раскольников отовсюду» [6, «Никита Пустосвят»]. Другой руководитель старообрядцев в 1682 г. и участник диспута 5.7 в Грановитой палате против патр. Иоакима — инок Сергий (до пострижения Семен Иванович Крашенинников — духовный сын прот. Аввакума) — был арестован, но сумел бежать. «Подкуп правительства» — сказано очень деликатно; фактически стрельцов по приказу царевны Софьи попросту подпоили («Их по очереди пригласили на царское угощение, выставив на 10 человек по ушату пива и мерке меду, и они о старой вере "и думать перестали"» [6, «Никита Пустосвят»]), и они схватили и выдали властям старообрядцев-книжников — участников диспута 5.7.

Доведя описание начала раскола русской Церкви до смерти протопопов Аввакума и Никиты, я остановлюсь. Подводя итог описанному, нужно отметить, что «идеология, созданная первыми старообрядцами, очень быстро распространилась среди угнетенных классов, и в первую очередь нашла отклик у русского крестьянства, видевшего в официальной церкви воплощение всего действующего мiропорядка. <���…> Однако, <���…> несмотря на относительный успех старообрядческой пропаганды в народе, до всенародной "кампании неповиновения" реформе дело не дошло» [60, с. 27–28].

Малорезультативно задаваться вопросом: что было бы, если бы было не то, что было? То есть, что было бы, если бы «дело дошло до всенародной кампании неповиновения»? Но все же немного подумать об этом можно. Годом максимальных возможностей для старообрядческого движения следует считать 1682-й. Что было бы, если бы в этом году оно, поддержанное стрельцами и «всенародной кампанией неповиновения», победило? То есть, что было бы, если бы царевна Софья и ближайшие бояре, подталкиваемые толпой на Красной площади и подавляющим большинством стрельцов (а не половиной, как было в реальности) и солдат и офицеров полков иноземного строя (эти солдаты и часть офицеров ведь тоже были православные русские люди), поддержавшим вождей старообрядчества твердо, неподкупно и, если можно так выразиться, неподпойно, признали правоту доводов прот. Никиты Добрынина в диспуте против патр. Иоакима? Такая ситуация не представляется невероятной; она могла бы быть и еще более вероятной, если бы была жива (в этом случае она обязательно присутствовала бы на диспуте 5.7.1682) царевна Ирина Михайловна — убежденная сторонница старого обряда; но она умерла 8.2.1679.

Было бы вот что: 1) Страшный (без преувеличения; см. об этом [62]) 1682 г. надолго запомнился бы русским властям.

2) Вернулся бы и пользовался впредь неоспоримым авторитетом старый русский обряд.

3) Поменялась бы вся высшая русская церковная иерархия, в том числе епископат и патриарх.

4) Константинопольский патриарх одобрил бы совершившееся, сочтя изменения малозначительными.