Георгий Кнабе - Древний Рим — история и повседневность

"У тех, кто сражается и умирает за Италию, нет ничего, кроме воздуха и света, бездомными скитальцами бродят они по стране вместе с женами и детьми, а полководцы лгут, когда перед битвой призывают воинов защищать от врага родные могилы и святыни, ибо ни у кого из такого множества римлян не осталось отчего алтаря, никто не покажет, где могильный холм его предков" [26] Из речи народного трибуна 133 г. до н. э. Тиберия Гракха в изложении Плутарха. См. в его "Сравнительных жизнеописаниях" биографию Тиберия Гракха, гл. 9 (пер. С.П. Маркиша).

Другой заповедью была верность законам. Они образовывали как бы конституцию города, основу жизни и деятельности граждан. Но один из самых знаменитых римлян и самых суровых блюстителей нравов предков, Катон Старший, был под судом пятьдесят раз, а речи Цицерона читаются как сплошная уголовная хроника, охватывающая все слои и все стороны жизни общества.

Основу официального консерватизма составляло благоговейное почтение к богам и к знамениям, которыми они выражали свою волю, — но всякий раз, когда эти предуказания противоречили выгоде римлян, они их преспокойно нарушали. Накануне решающего морского сражения с карфагенянами в 249 г. священные куры не стали клевать зерно, предрекая поражение; командовавший флотом консул приказал выкинуть их за борт, прибавив:

"Не хотят есть — пускай напьются",

и дал сигнал к началу боя [27] Имеется в виду Публий Клавдий Пульхр, сын Аппия Клавдия, упомянутого выше. Эпизод этот рассказан многими древними авторами, в частности Валерием Максимом (1,4,3). . В 100 г. до н. э. с одобрения консулов и сената был убит народный трибун Сатурнин, хотя неприкосновенность личности трибуна была гарантирована и сакральными и государственными установлениями, и Цицерон, красноречивый защитник права и законов, взялся быть адвокатом убийцы [28] См. "Речь в защиту Гая Рабирия" и вводное примечание к ее русскому переводу в кн.: Mapк Туллий Цицерон. Речи в двух томах. Т. 1. М., Изд-во АН СССР, 1962, с. 427–428. . Цезарь похитил из Капитолийского храма хранившуюся там казну [29] Светоний . Жизнь двенадцати цезарей. Божественный Юлий, 54,3. Контраст между неизменно сохраняющимся патриархально-консервативным укладом жизни и непрестанным его разрушением окрашивает все стороны существования римлян. Нам надо выяснить происхождение, смысл и судьбу этого центрального противоречия. и собственноручно вырубил посвященную богам рощу [30] Лукан. Фарсалия, III, 436. .

Основной общественной формой, в рамках которой протекала в античную эпоху повседневная жизнь людей, был полис. Это греческое слово обычно переводится на русский язык как "город", но перевод этот настолько приблизителен, что за его пределами остается главное. Полис, или, как называли его римляне, "civitas" (буквально: "гражданская община"), — не просто населенный пункт, скопление домов и жителей, архитектурно оформленное пространство, и не только административный центр определенной территории. Мало будет сказать и то, что это город-государство, единица административно-политической организации населения. Полис — гражданская община — это отличительный признак, средоточие и наиболее полное выражение античного мира.

Греки и римляне не знали национальной или расовой исключительности в собственном, современном смысле слова, но они делили весь мир на зону цивилизации и зону варварства. Первая была областью полисной организации, а потому своей и высшей формой существования, вторая не знала полисной жизни, не знала поэтому "сообщества и человеческой приязни", то есть была формой существования дикарей [31] Страбон. География, III, 3, 8. Комментарий к этому месту и анализ проблемы в целом см. в кн.: Sherwin-White А. - N. Racial Prejudice im Imperial Rome. Cambridge, Cambr. Univ. Press, 1967 .

Для римлянина его гражданская община (как для грека полис) — это то единственное место на земле, где ты — человек, ибо только здесь ты ощущаешь свое единение с другими людьми на основе права, только здесь укрыт от врагов стенами и от неожиданностей судьбы богами — создателями, родоначальниками и покровителями города, только здесь ты включен в род — непрерывную цепь смертей и рождений, определяющих твое собственное место в бесконечном потоке бытия, и только здесь реализуются ценности, без которых жизнь теряет смысл:

libertas — самостоятельность личности и ее свобода отстаивать свои интересы в рамках закона;

iustitia — совокупность правовых установлений, ограждающих достоинство человека в соответствии с его общественным положением;

tides — верность долгу, составляющая моральную гарантию исполнения законов;

pietas — благоговейный долг перед богами, родиной и согражданами, требующий всегда отдать предпочтение их интересам, а не своим; наконец, энергия и воля в выполнении этого долга, называемые общим именем

"virtus" — "гражданской доблести".

Гражданская община — не город, а Город: "законы и стены", "дома и право", "пенаты и святыни" (Вергилий); "Верность и Мир, Честь и Доблесть, Стыдливость старинная" (Гораций); "уничтожение, распад и смерть гражданской общины как бы подобны упадку и гибели мироздания" (Цицерон) [32] Вергилий. Энеида, I, 264: II, 137, 293; Гораций. Вековая песнь, 57–58; Цицерон. О государстве, III, 34. .

Чем был этот величественный образ полиса, гражданской общины, Рима — реальностью или утопией, действительностью или идеалом? И тем и другим. Именно в нем противоречие патриархальности и цинизма находит себе выражение, объяснение, разрешение и завершение.

Античный мир — ранняя, неразвитая стадия истории человечества, по крайней мере европейского. По своему хозяйственному укладу, по формам труда и производства он был беден и примитивен. Основой состояния и источником жизни на протяжении всей его истории оставалась земля. Настоящий, полноправный гражданин полиса — гражданской общины — всегда собственник земли, живущий прежде всего ее плодами. Они доставлялись из поместья в город, где обеспечивали жизнь семьи, ими кормились непосредственные производители-рабы, ими выплачивало податное население провинции большую часть налогов. Любой отход от этого неизбывного, всеобщего, мироопределяющего порядка представлялся нравственно недопустимым и опасным. Только положение сельского хозяина было подлинно достойным [33] "Из земледельцев выходят самые верные люди и самые стойкие солдаты. И доход этот самый чистый, самый верный и вовсе не вызывает зависти, и люди, которые на этом деле заняты, злого не умышляют нисколько" (М. Порций Катон. Земледелие, предисл. пер. М.Е. Сергеенко). , только доход, извлекаемый из земли, давал "честное богатство" [34] "Все остальные занятия, многообразные и неприглядные, равно далеки от правды и справедливости. Разве честна добыча, которую нам дает война ценой крови и насилия над другими? А намного ли лучше, чем воевать, рыскать по морю и вверяться торговле, зависеть от слепого случая, изменяя природе, создавшей человека для жизни на земле, отдаваться ярости волн и ветра, носиться подобно птицам по чужим берегам и неведомым землям? Ужели можно одобрить тех, кто дает деньги в рост и кого ненавидят даже люди, казалось бы, получающие от них помощь? А это жульническое искусство, которое предки наши называли собачьим и презирали и которому мы предаемся и в священных городских стенах, и даже на форуме бросаться подобно псам на зажиточных людей, обвинять невинных и защищать виноватых? И если добрым гражданам надлежит бежать этих и им подобных способов увеличить семейное достояние, им остается только один, достойный свободного человека и коренного римлянина — земледелие" (Л. Юний Колумелла. О сельском хозяйстве, I, предисл. 8–9; 11). ; земля — высшая, священная ценность, человек, не возделывающий свою землю, недостоин ее, и потому она может быть у него отнята [35] Дигесты (свод древнеримских правовых положений), 41,2,12; 42, 5, 6. О трудовом праве собственности на землю см.: Штаерман Е.М. Древний Рим: проблемы экономического развития. М., "Наука", 1978, с. 69. .