Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

Сам этот теологический спор был знаковый для того времени, происходил перелом мировоззрения.

Друга Маркса — Бруно Бауэра за очень резкую критику религии и церкви даже лишили доцентуры в Боннском университете.

К концу лета 1842 года Маркс находит себе работу по душе. Он начинает писать газетные статьи и посылать их в различные газеты. Ему это нравится, и вскоре он решил стать профессиональным журналистом и в сентябре уезжает в Кёльн, что бы приступить к работе в газете под названием — «Рейнская газета».

О чём пишет молодой журналист Маркс? — О проблемах незаконной вырубки леса, о проблемах крестьян — виноделов или вот один из заголовков его статьи — «Проект закона о разводе».

Эта работа его, Маркс точно угадал, он так резво, рьяно и увлечённо работает, у него столько идей, что уже в октябре учредители газеты снимают с должности редактора, и назначают редактором Маркса. Блестящее начало. Марксу 24 года — он уже редактор ведущей газеты в Кёльне. При этом идея писать о рабочих к нему ещё не приходила.

В ноябре этого же года редакцию газеты посещает сын текстильного магната Пруссии — Фридрих Энгельс. Происходит «историческое» знакомство. Энгельс был образованным молодым человеком, и хотя его судьбу на этом этапе полностью определял отец, но молодой Фридрих также маялся — искал как себя интереснее применить в свой бурный век. Рядом во Франции революции и восстания стали обычным делом, а в соседней Пруссии многие с завистью только обсуждали эти события и чувствовали себя отставшими от прогресса и цивилизованности.

О внутреннем настрое Энгельса говорят следующие его слова: «…я должен стать младогегельянцем… По ночам я не могу спать от всех этих идей века».

В этот момент зададим вопрос: «Как в этот период относились два молодых буржуа — Маркс и Энгельс к рабочему классу, пролетариям? — Пока они его вообще не замечали. Они относились к пролетариату так же как все представители их сословия или их круга. Например, Шеллинг по этому поводу цитировал Горация — «ненавижу толпу невежд», а близкий друг Маркса — Бруно Бауэр вообще «тёмной массе» объявил войну. Хорошо известно презрение Шопенгауэра и высокомерие Фейербаха, а второй близкий друг Маркса — Генрих Гейне так писал по поводу восстания силезских ткачей:

«Они духовно нищи; тело их требует пищи,

И в поисках пищи влача свои дни,

К бессмертью души равнодушны они». («Ткачи»)

Глава 5. Фундаментальные открытия Маркса в журналистике

Теперь глянем в одну газетную передовицу, написанную Марксом в этом же 1842 году (т. 1) —

«Тот же самый дух, который строит дороги руками рабочих, строит философские системы в мозгу философов. Философия не витает вне мира, как мозг не находится вне человека, хотя он и не лежит в желудке». Во-первых, — вот и всё о рабочих, которые в лучшем случае через дух приравниваются ко всем остальным. А во-вторых, мы видим интерпретацию Гегеля.

Далее в этой передовице Маркс успешно пробует продолжить Гегеля и конкретно связать философию с жизнью, пробует опустить её в жизнь, показывая неразлучную связь обоих. Маркс при этом проявляет, показывает одно из своих фундаментальных убеждений, мировоззренческих взглядов:

«Так как всякая истинная философия есть духовная квинтэссенция своего времени, то с необходимостью наступает такое время, когда философия не только внутренне, по своему содержанию, но и внешне, по своему проявлению, вступает в соприкосновение и во взаимодействие с действительным миром своего времени… Внешнее проявление, свидетельствующее о том, что философия приобрела такое значение, что она представляет собой живую душу культуры, что философия стала мирской, а мир философским — во все времена были одни и те же. Любой учебник истории покажет нам, как стереотипно повторяются простейшие внешние формы».

Что мы здесь видим? — Мы видим блестящий образец зрелого философского мышления, мы видим продолжение немецкой классической философии и одновременно её переломный момент — выход из сухой абстрактной философии Гегеля и переход к философии действия, к философии жизни. Это классическая, рациональная трактовка еврейских священников — фарисеев.

Да, если мы заглянем в учебники истории и сопоставим повторяющиеся события, факты, то обнаружим то, что обнаружил Гегель. — Возникает какой-то закономерный эволюционный кризис в обществе, философы это улавливают раньше и дают новую философию, — общество некоторое время усваивает, впитывает новые идеи и затем начинает действовать по-новому. Но промежуток между возникновением новых философских идей и их внедрением в жизнь, оживлением, часто бывает довольно длительным, и Маркс в этой же передовице предлагает ускоренный вариант, ускоренный метод —

«Философия, в особенности немецкая философия, имеет склонности к уединению, к тому, чтобы замыкаться в свои системы и предаваться бесстрастному созерцанию; всё это с самого начала противопоставляет философию, как чему-то для неё чуждому, общему характеру газет — их постоянной боевой готовности, их жадному интересу к шумной злобе дня, о котором они спешат сообщать. Философия, взятая в её систематическом развитии, не популярна; её таинственное самоуглубление является в глазах непосвящённых в такой же мере чудаческим, как и не практическим занятием…»

Итак, Маркс хочет сорвать с философии покрывало таинственности, сакральности, избранности, элитности и сделать её общедоступной, популярной, а главное — практической. Но как это сделать? — Маркс даёт ответ: с помощью газет, с помощью журналистики.

Поэтому выбор Марксом профессии журналиста не случаен, а очень осмысленный, осознанный, имеющий собственную глубокую философскую основу. Мы обнаружили момент когда зародился знаменитый тезис марксизма — «теория (философия) должна проникнуть в массы и овладеть ими».

Хорошо, теперь осталось связать в конкретной журналистской работе философию и журналистику. Но ведь — не популяризировать же классиков философии, которых умные и так знают, а для глупых это не интересно, потому что скучно, не актуально и не злободневно. Стало быть — необходимо найти злободневность, злободневную тему и при этом, чтобы это была не какая-то банальная кратковременная вещь, а, как и положено философу и философии — это должна быть упреждающая философская концепция.

Маркс пока ещё не пришёл к «гениальной» мысли о полном разрушении государства, к диктатуре пролетариата и даже ещё не обращает внимания на рабочий класс.

Здесь сделаем очень важное замечание — Маркс включил в газету назидательность философии. От чего газета приобрела сильное значение — учителя, наставника, значение интеллектуального оружия. До этого момента газета была в основном информатором — информировала о событиях, занималась констатацией фактов, а при Марксе стала оракулом истин, стала учителем, истиной в первой инстанции, орудием.