Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

Теперь, если Столыпин вмешается в «деятельность» Распутина, а он должен это сделать, то врагов у него становиться ещё больше — Распутин, соответственно — императрица, и соответственно — император. Так оно и получилось. В 1911 году, как отмечает в своём исследовании Эдвард Радзинский, Столыпин встречался с Распутиным, при этом разговаривал с ним на повышенных тонах — ты кто такой чтобы вмешиваться в государственные дела. И Столыпин потребовал — чтобы Распутин покинул срочно столицу. Распутин никуда не уехал, пожаловался на Столыпина императрице и продолжал своё.

Что оставалось Столыпину? — Уже год назад он положил на стол Николаю Второму доклад полиции о подвигах Распутина и доложил о ситуации в обществе в связи с этим. Николай этот доклад бросил в камин и потребовал у Столыпина — чтобы тот надавил на прессу и на Думу, и чтобы все оставили Распутина в покое. Государственная Дума как раз в этом году обвинила Синод и всё руководство православной церкви в попустительстве Распутина.

Редкий случай, когда против Распутина объединились многие силы, но толку от этого не было.

И на этот раз Столыпину ничего не оставалось — как только приказать полиции и далее следить за Распутиным. Но царь этот приказ отменил. А царица стала присматривать замену Столыпину.

И весной 1911 года (по мемуарам Милюкова) Распутин ездил в Нижний Новгород экзаменовать тамошнего губернатора А.Н.Хвостова. Хвостов тогда не согласился, но с его слов «Распутин же ответил, что Столыпин всё равно уйдёт…» (Э. Р.).

Столыпин понимал, что много собралось против него врагов, и поэтому могут быть кардинальные перемены в его судьбе. По свидетельству Милюкова Столыпин, очередной раз идя к царю со своими реформами говорил: «Вы, правы, что государь не простит мне, если ему придётся исполнить мою просьбу, но мне это безразлично, так как и без того я отлично знаю, что до меня добираются со всех сторон, и я здесь не надолго».

Милюков утверждает в своих мемуарах, что Столыпин говорил Коковцеву, что «его пугают каким-то готовящимся покушением на него».

Столыпин мог предполагать разные перемены в своей судьбе, но вероятнее всего он не предполагал, что его убьют. Однако еврейский террорист по фамилии Дмитрий Богров 1 сентября 1911 года в Киеве застрелил Столыпина в упор. Как это произошло — очень много написано и в описании убийства расхождений нет. Главный вопрос — почему был убит Столыпин еврейским террористом?

Очень странно — почти столетие прошло с момента этого трагического события, но никто из историков не смог ничего определённого сказать по этому поводу или хотя бы выдвинуть какую-либо самую вероятную версию.

Эдвард Радзинский в своей книге (2003 г.) указывает на две версии, первая — «Учитывая опыт предыдущих убийств, когда правые и тайная полиция руками агентов-провокаторов убирали неугодных царских чиновников, в Думе тотчас заговорили об очередной «кровавой расправе».

Эта версия не выдерживает никакой критики. Уверен — сам Радзинский в это не верит. Не было до этого времени ни опыта, ни претендента, чтобы уважаемые статские чиновники или великие князья кого-нибудь «заказывали», тем более главу правительства, у которого пошли дела в гору, и при этом пользовались услугами профессионального террориста. И к тому же не могли они организовать убийство во время большого праздника в присутствии императора — то есть демонстративно, вызывающе и назидательно.

Были известные случаи — когда двойные агенты тайной полиции, типа Азефа, организовывали террористические акты, но правые силы в этом никогда замешаны не были. Им зачем против себя? — Может для провокации? — Для провокации — сотни терактов? — Может хватило бы одного или двух? — Версия не выдерживает никакой логики, хотя упорно мусолилась в советский период и настойчиво выпячивается некоторыми заинтересованными силами и сейчас; что Радзинскому совсем не делает чести, хотя действия его понятны… и получают одобрение его национальной элиты.

Не могли пойти на убийство и императрица с Распутиным. Зачем им убийство? Ничем особенным Столыпин не отличался от многочисленных критиков Распутина — чтобы его за это убить.

Им достаточно было его уволить и отправить на пенсию. И царица с Распутиным подобным образом решали похожие проблемы уже несколько раз. Но никого не убивали и не способны были на это, тем более опять же — во время торжеств, в присутствии себя же и — демонстративно, вызывающе и назидательно.

Уверен, что господин Радзинский в эту версию также не верит, хотя упорно читателей своей книги к ней склоняет — «Распутин в день убийства был в Киеве и в последствии написал о торжествах. Это была почти ода, но выспренние славословие мужика мало кто заметил. А вот его предсказание о скором уходе Столыпина и известие о встрече с Хвостовым накануне убийства распространились быстро… Имя Распутина начали связывать с убийством Столыпина…»

Бесспорно, что царица и Распутин хотели чтобы Столыпин отошёл от управления государством, но не более того. И когда случилось убийство Столыпина, то где-то в глубине души, ссылаясь на «Божий промысел», тихо радовались, что проблема разрешилась без них, без их напряжений и стараний.

И когда Милюков и другие цитируют многозначительно слова императрицы, то на самом деле ничего доказательного о причастности к убийству в них нет. Например, Милюков в своих мемуарах цитирует письмо царицы Александры Фёдоровны Коковцеву:

«Я вижу, что вы всё делаете сравнение между собою и Столыпиным… Верьте мне, не надо так жалеть тех, кого не стало… и если кого-то нет среди нас, то это потому, что он уже окончил свою роль и должен стушеваться, так как ему нечего было больше исполнить. Жизнь всегда получает новые формы, и вы не должны стараться слепо продолжать то, что делал ваш предшественник… Я уверена, что Столыпин умер, чтобы уступить вам место, и что это для блага России».

Керенский: «Однако предварительное расследования было прекращены по личному указанию царя», «Убийца был казнён с необычайной поспешностью, а до этого содержался в строжайшей изоляции».

Милюков: «А через месяц произошло следующее. На докладе Коковцева царь смущённо сказал ему, что желая ознаменовать «добрым делом» выздоровление наследника, он решил прекратить дело по обвинению Курлова, Кулябяки, Веригина, Спиридонова — киевских охранников — в «небрежности» их поведения в день убийства Столыпина».

Последнее говорит лишь о том, что царь был малодушный и очень плохой управитель, ибо должен был наказать полицейские чины или за преступную халатность, тупость или — за продажность, из-за которой террорист так легко с оружием проник на столь важное мероприятие.