Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

А.Шотман (1880–1937 гг., под маской «Данилов «из Петрограда был направлен вТомск; А. Шлихтер (1868–1940 гг.) из Москвы в Красноярск, а в 1920–1921 гг. он уже председатель Тамбовского губисполкома, Наум Этингон — в Смоленск, Яков Лившиц — в Чернигов, Харьков, Киев; Моисей Харитонов — секретарь губкомов РКПб — Пермского, Саратовского, Свердловского и т. д. и тп… Технология установления власти захватчиков понятна.

Во-вторых, новые кадры естественно активно поставляло российское еврейское сообщество.

«В марте 1818.… Ввиду раздробления России, недавно избранный Всероссийский Еврейский съезд (ВЕС) не мог состояться, и петербургские его делегаты вместе с членами бывшего политического бюро решили образовать из своей среды Национальный совет.… Наконец, наш Национальный совет самоупразднился ввиду того, что в это время в Москве образовался Центральный ваад еврейских общин (Цеваад), который имел более широкие полномочия…» — отмечает в своём дневнике С. Дубнов. На всех этих сионистских съездах, собраниях и конференциях также отбирались и делегировались во власть способные еврейские кадры.

Время для карьеры у евреев было прекрасное. Евреи не то что забыли, что надо ехать строить еврейское государство ещё в другом месте, в Палестине, но упоённые небывалой карьерной перспективой, как свидетельствует Джордж Сорос, — даже не хотели возвращаться в свои семьи, освободившись из российских ссылок и тюрем.

Сорос дважды по центральному российскому телевидению — в 2001 г. (3 июня) и в 2003 г. в телепередаче Киселева с гордостью рассказал, как его отец — еврей будучи офицером венгерской армии попал в плен к русским в Первой мировой войне и был сослан в Сибирь. После смены власти, он не поехал к своей семье в Венгрию, которую очень давно не видел, а поехал в Петербург и сразу обратился к новому руководству России — предложил захватчикам свою помощь. Его тут же определили на работу в революционный трибунал на «присутственное место»(по определению Сороса). А чем занимался красный трибунал известно слишком хорошо — отец Сороса со свирепой радостью расстреливал российских «контрреволюционеров» — на что его сынок может нам ответить — «время было такое, бурное…» и закроет на этом обсуждение.

Интересно то, что друга папы Сороса, который также приехал с ним из Сибири, определили на работу в некий подвал грузить уголь, — сразу можно догадаться, что он не был евреем и не заслуживал доверия. Кроме того, можно предположить, что этот работник революционного трибунала, о котором с такой гордостью говорил Сорос, — как и все красные демократы в ту пору — не ссылал своих жертв в Сибирь и не присылал им регулярно из Лондона газеты и журналы, а поступал — проще и экономнее…

Итак, мы видим из подсказки Джо Сороса, что евреи отбирали себе на работу даже евреев-граждан других стран из военнопленных Первой мировой войны.

В-четвёртых, на помощь евреям России ехали десятки тысяч добровольцев-евреев из Европы и Америки. Ранее, в этой книге уже был приведён пример, когда ещё до октября — летом 1917 г. 10 тысяч евреев после митинга в Лондоне рвались поскорее добраться до России.

Из Америки в надежде на большие должности, как указывает Солженицин, приехали из США в Россию ювелир Г. Мельничанский, бухгалтер Фридман, наборщик Менсон (под русской маской — А. Минкин вскоре возглавил советские профсоюзы), маляр Гомберг под русской маской — Зорин стал председательем Петроградского ревтрибунала; а возвратник Тобинсон под маской Краснощёков возглавил после захвата весь Дальний Восток.

Еврей из Полтавы А. В. Луначарский вернулся из Италии, Дридзо Соломон Абрамович (под маской — А. Лозовский) вернулся из Парижа и по приказу Ленина создавал советские профсоюзы, член ЦИК СССР. Меир Моисеевич Валлах (1876–1951 гг.) благополучно жил в Лондоне, но в 1918 г. приехал на помощь захватчикам России, его сразу назначили членом коллегии Наркоминдела — и получил известность как советский деятель под известной маской — Максим Максимович Литвинов. И этот дьявольский маскарад можно продолжать очень долго.

«Наряду с явными иностранцами большевизм привлёк много приверженцев из числа эмигрантов, проживших много лет за границей. Некоторые никогда раньше не бывали в России. Среди них было особенно много евреев. Они говорили по-русски плохо. Народ, над которым они захватили власть, был им чужд, да они вели себя как победители в покорённой стране…

Они часто меняли свои свои еврейские имена на русские.… Но этот маскарад никого не обманывал», — писала в своей книге А. В. Тыркова-Вильямс (С).

«Теперь эта банда примечательных личностей из подполья больших городов Европы и Америки схватила за волосы и горло русский народ и сделалась неоспоримыми господами огромной Российской Империи» — объяснял англичанам знаменитый политик Уинстон Черчилль в феврале 1920 г. в лондонской газете «Sunday Herald» (У.Черчилля особенно любит цитировать наш современный еврейский идеолог и телеведущий В. Познер).

В-пятых, из всех уголков России евреи тянули за собой во власть родственничков — Г. А. Ландау: «Заняв эти места, естественно, что — как и всякий общественный слой — они уже чисто бытовым образом потащили за собой своих родных, знакомых, друзей детства, подруг молодости…

Совершенно естественный процесс предоставления должностей людям, которых знаешь, которым доверяешь, которым покровительствуешь, наконец, надоедают и обступают, пользуясь знакомством, родством и связями, необычайно умножил число евреев в советском аппарате» («Революционные идеи в еврейской общественности»).

Самое главное было удержать под контролем главную силу — армию, поэтому её возглавил второй человек в ерархии после Ленина — Лейба Бронштейн, а ему помогала целая еврейская армия помощников — Яков Драбкин (Гусев) — нач. Политуправления всей Красной Армии, Михаил Гаскович (Лашевич) — ком. Сибирским военным округом, Израиль Разгон — командовал Бухарской Красной армией, Борис Гольдберг — ком. Приволжским военным округом, Модест Рубинштейн — зампред ВРК Особой армии, Борис Иппо — нач. Политуправления Черноморского флота, Михаил Ланда начальник политуправления Белорусского округа, Лев Берлин начальник Политуправления волжской военной флотилии и т. д.

За умами латышских стрелков присматривал комиссар Семён Нахимсон.

Если, например, был русский Куйбышев, но на работе за ним присматривал секретарь Семён Жуковский, а дома жена — Евгения Коган; точно такой же всесторонний присмотр был и за грузином Джугашвили — Сталиным, и у Молотова была жена еврейка — П. С. Жемчужина, а у Ворошилова — Гольда Горбман и т. д.

Что касается еврейских жён, то их подбирали русским руководителям, по мнению историка Ж. Медведева не специально, а «естественно» по причине «революционности» еврейских женщин —