Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

Более того — Центрожид принимает меры по привлечению иностранных инвестиций и посылает делегацию на международный форум в Геную. В феврале 1922 г. Чичерин объяснял Ленину по поводу конференции в Генуе — «Никакие наши заверения не рассеют опасений иностранного капитала.

Он пойдёт к нам только в том, случае если по общей нашей физиономии создаст себе убеждение в том, что идти к нам безопасно… Иностранный капитал должен из всей совокупности фактов и, в частности, из всей совокупности наших выступлений в Генуе сделать вывод о том, что наш курс на сделку с капиталом является прочной и длительной системой. Если наши выступления в Генуе будут идти с этим в разрез, результатом будет то, что мы будем продолжать гибнуть без транспорта и с разорённым сельским хозяйством».

Ещё в ноябре 1920 г. в поисках денег и, пытаясь как-то оживить промышленность, захватчики решили отдавать промышленные предприятия и разработку российских богатств в аренду (концессии) иностранным буржуям, но тогда с большевиками капиталисты не стал сотрудничать.

В первой половине 1921 года Ленин продолжает усиливать меры по повышению производительности труда пролетариев, о которых говорят сами названия его работ — «О производственной пропаганде», «Об политехническом образовании». Ленин двигается в правильном направлении. Интересно — что никто кроме Ленина и Бронштейна ничего толкового не предлагал, все смотрели на этих двоих и ждали от них гениальных идей и решений.

В октябре 1921 г. Ленин подводит итог: «Продовольственная политика Советской России в 1917–1921 гг., несомненно, была очень груба, несовершенна…». А в другой работе Ленин объясняет:

«Мы думали, что по коммунистическому велению будет выполняться производство и распределение… И мы говорим, что надо построить всякую крупную отрасль народного хозяйства на личной заинтересованности. Обсуждение — сообща, а ответственность — единолична… Митингуй, но управляй без малейшего колебания, управляй твёрже, чем управлял до тебя капиталист. Иначе ты его не победишь». Кстати, — «Управляй твёрже чем капиталист» — это следует понимать по-ленински: эксплуатируй рабочих больше, жестче чем капиталист. Ленин собрался победить капитализм в экономическом единоборстве интересными методами.

Только Ленин начал, наконец-то, что-то созидать и строить в захваченной стране как обнаружилась серьёзная проблема. Он вдруг увидел, что его марксистов-коммунистов, собратьев по идее и захвату, его подчинённых разъедает коррупция… Они закончили борьбу, расслабились и наслаждаются в полной мере опьяняющим состоянием власти. Это не только домашняя прислуга, казённый автомобиль, кремлёвские пайки и прочее. Это ужасное хайло чванства, обострённое деньгами и властью, причём — довольно глупое и бесполезное в деле созидания.

Ещё недавно (2 июля 1918 года) Ленин, исходя из основной идеи Маркса, красиво врал:

«…массы восстали против всяких чиновников. Они создали новое государство… В этом государстве полиции и чиновников нет…». А 16 января 1920 г. Ленин говорил уже совсем иное —

«Я никогда не сомневался, что в наших комиссариатах бюрократизма ещё очень много, во всех. Но чтобы в профессиональных союзах было не меньше бюрократизма, я не ожидал». Поражает наивность Ленина; выглядят очень странно его удивительные открытия.

Вокруг Ленина ни что иное — как красные барины вознесшиеся… Вокруг вонь коррупции, голоса чванства и хлам бюрократии. Да и для чего они слетелись в Россию для захвата власти с разных городов Европы и США? Чтобы жить хуже чем они жили до этого?

Маркс начинал свой протестный путь с возмущения правительственной бюрократией — чиновниками, на этой основе он объявил о бессмысленности существования государства и о необходимости его ликвидации. Ленин вдруг понял — всё вернулось на круги своя. Ленин: «если есть такое явление как взятка, если это возможно, то нет речи о политике,… потому что все меры останутся висеть в воздухе и не приведут ровно ни к каким результатам».

Когда-то Ленин подразумевал под эксцессами только пьяные выходки пролетариев или изнасилования пьяными матросами. Ленин пытается объяснить и вразумить сотоварищей —

«На мой взгляд есть три главных врага, которые стоят теперь перед человеком… Три главных врага, которые стоят перед ним следующие: первый враг коммунистическое чванство, второй — безграмотность и третий взятка».

Что может быть хуже красного чванливого захватчика-взяточника у власти? Теперь для Ленина враги не буржуи и не мелкие собственники, а среди своих.

Ленин не сразу осознал — каких размеров достигло вокруг него гниение. Внизу — для рабочих Ленин и Бронштейн ввели дисциплинарные суды на заводах и фабриках, а вверху — что делать с красной неэффективной бюрократической элитой?

В начале ноября 1920 года Ленин предлагает ещё вполне оптимистично и утопично — «Необходимо повести борьбу с бюрократизмом и чиновничеством, нужно и здесь одержать победу, для этого средство одно — развитие сознания и самодеятельности самой рабочей массы», а также — «повысить культурный уровень масс». Но вскоре Ленин понимает, что предложил глупость, — и предлагает более реальное:

«подбор людей; установление индивидуальной ответственности за делаемое; проверка фактической работы. Иначе из бюрократизма и волокиты, которые нас душат, не вылезть».

Но перед Лениным совсем иной враг, совсем иная проблема — это не Краснов, не Деникин и не Колчак. Уже в конце декабря 1920 года в глазах и словах Ленина оптимизма гораздо меньше —

«Я понимаю серьёзность бюрократизма, но мы его уничтожение в партийной программе не ставили. Это не вопрос съезда — это вопрос целой эпохи…». Вот так — проблема оказалась вечной.

Ленин углубляется в проблему и прогрессирует — оптимизма у него остаётся всё меньше и меньше. Ленин: «Кто вам предлагает покончить с бюрократизмом — тот демагог… Это чепуха…» (2 февраля 1921 г.), «Мы не можем вполне успешно бороться с бюрократизмом… потому что мы слабы, нет сил; и того, кто поможет в этом, того надо привлечь…» (9 марта 1921 г.).

Да, это не экономика — мелкого собственника… — в Геную за помощью не поедешь.

Ленин признался в своём бессилии и беспомощности в борьбе против своей красной бюрократии.

К этой картине следует добавить повальное воровство организованное соратниками Ленина. Если, например, у Бронштейна была великая идея мировой гегемонии и он к ней стремился, то у тысяч и миллионов его сородичей — маленьких «Бронштейнов» идея была попроще — ведь не зря они боролись и рисковали жизнью при захвате России, — ведь не для смешной цели: облегчить участь российских крестьян и рабочих… Вот и начали обогащаться с первых дней захвата власти — в этой книге уже приводились примеры на эту тему в предыдущих главах. Особенно была «лафа» тем многочисленным еврейским чиновникам, которые работали подальше от начальства и ЧК — в различных советских учреждениях за границей.