Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

В результате всего этого получалось, — что хороший труд крестьян не вписывался в коммунистическую идею и с ней противоречил. Наблюдался забавный парадокс — оказалось много недовольных ростом крестьянского производства, и стали звучать революционные голоса с разных сторон — «пропеть отходную НЭПу».

Партийной верхушке захватчиков, в том числе и Сталину, — необходимо было как-то определяться в возникшей ситуации. Раньше Ленин искал и находил выходы в подобных ситуациях. Теперь, раз Сталин победил в борьбе за место Ленина — ему и решать все проблемы, в том числе и хозяйственно-политические. Сталин же пока наблюдал за дискуссией по крестьянскому вопросу — чтобы определиться, и фиксировал в своём докладе 9 мая 1925 г. ещё одну проблему:

«Перевыборы Советов, вскрывшие тот несомненный факт, что в целом ряде районов нашей страны середняк оказался на стороне кулака против бедняка». Естественно — более умные, трудолюбивые и смекалистые крестьяне пользовались авторитетом у односельчан.

В это время нашло озарение на вечных перебежчиков, двух братов-акробатов: Зиновьева и Каменева. Они осознали последствия поражения Бронштейна, происходящие процессы и, пока не афишируя, перешли в лагерь сторонников Бронштейна и стали готовить политический удар по Сталину, и даже свой рупор влияния на массы стали готовить. А в Сталинский блок сторонников примкнул Ворошилов.

Сталин, пожалуй, был готов к их предательству и поступил осторожно и мудро — «вопрос, поставленный Зиновьевым, об организации в Ленинграде специального журнала под названием «Большевик» с редакцией в составе Зиновьева, Сафарова, Вардина, Саркиса и Тарханова. Мы не согласились с этим, заявив, что такой журнал, параллельный московскому «Большевику» неминуемо превратится в орган группы, во фракционный орган оппозиции…» — заявил Сталин в декабре 1925 г. на 14 съезде партии, подозревая, что Зиновьев с Каменевым готовятся к чему-то неприятному для него.

Перед этим съездом, в сентябре, вышла книга Зиновьева «Ленинизм», а после этого съезда вышли ещё две идеологические работы Зиновьева — «О большевизации» и «Философия эпохи».

В этот период Сталин не был таким деспотом, — каким был в 30-х, и как его рисуют критики сейчас. Сталин не был против публикации работ Зиновьева и более того — он создал бюллетень «Сборник материалов по спорным вопросам», в котором всевозможные оппозиционеры могли опубликовать свои мнения, взгляды и работы.

Кстати, стоит обратить внимание на отношение красных захватчиков к оппонентам из своих. — Если русских патриотов и всякую «контру»: православных священников и русских интеллигентов они легко расстреливали в большом количестве и отсылали в концлагеря и заграницу, то со «своими», как мы видели на примере убийства Урицкого относились крайне мягко.

А когда по делу покушения на Ленина приговорили в августе 1922 г. к смертной казни двенадцать человек во главе с А. Р. Гоцем и М. Я. Гендельманом, то этот приговор так и не привели в исполнение и более того — в 1924 г. всех их амнистировали.

И далее мы увидим как до 1934 г. (в течение 10-ти лет) Сталин будет мягко возиться со своими неисправимыми партийными врагами.

На 14 съезде партии в декабре 1925 г. Зиновьев во главе коммунистов Ленинграда решил застать Сталина врасплох, и предпринял атаку вместе с Каменевым и Г.Сокольниковым (под маской — Бриллиант). Они прямо заявили о необходимости снятии Сталина с поста. М. В. Ходяков в своей книге пишет — слова Каменева: «утонули в криках с мест «Неверно! Чепуха! Раскрыли карты! Мы не дадим вам командных высот».

И это не был результат аппаратных игр Сталина, как многие уверяют, и на съезде не кричали «подсадные утки» — поскольку Сталина поддержали партийные делегаты с разных городов

На этом же съезде Сталин, увидев такую «народную» партийную реакцию в свою пользу — рискнул и сыграл на публику, — сказал свою знаменитую «джентльменскую» фразу, которую очень не любят вспоминать сегодняшние его критики и недруги — «если товарищи настаивают, я готов очистить место без шума и дискуссии…».

Но товарищи-делегаты съезда не хотели отставки Сталина, а значит — поддержали его в борьбе с Бронштейном и с новыми оппозиционерами.

В результате съезд осудил взгляды «новой оппозиции», а Сталин ввёл в состав Политбюро Молотова, Калинина и Ворошилова, — то есть в борьбе против «еврейского триумвирата», в подборе и выдвижении своих сторонников национальность для Сталина имела немаловажное значение.

Опять получилось — на Сталина нападали, а он не только удачно защищался, но и набирал политическую силу ещё больше. «Новая оппозиция» и «старая» в лице Бронштейна довольно долго из-за взаимных обид не могли объединиться, но к лету 1926 г. они все-таки объединились.

«Новые оппозиционеры», также называвшие себя подчёркнуто «ленинцы», — обвинили Сталина во многом: в пособничестве кулачеству, в назначенстве, в дифференциации зарплаты рабочим и в привилегиях партработникам. И популистски требовали чтобы все были равны; а с другой стороны обвиняли Сталина в торможении ленинского НЭПа и, следовательно, — в слабом развитии среднего класса — мелкой буржуазии.

Оппозиционеры также вспомнили старый добрый трюк Ленина по национальному вопросу и обвинили Сталина в притеснении коммунистов в национальных республиках — «бюрократический режим пытается парализовать это стремление посредством запугивания местным национализмом…, отстраняя национальных работников, как коммунистов второго разряда».

Сталин, как и раньше, мастерски отвечал вначале словом (некоторые отрывки его речей) — Сталин:

«Слов нет, что крестьянский вопрос имеет для России важнейшее значение, что страна у нас крестьянская», «иные думают, основное в ленинизме — крестьянский вопрос, что исходным пунктом ленинизма является вопрос о крестьянстве, его роли, его удельном весе. Это совершенно неверно. Основным вопросом о ленинизме, его отправным пунктом является не крестьянский вопрос, а вопрос о диктатуре пролетариата… Тем не менее Зиновьев, видимо, не согласен с этим положением.

В своей статье «Памяти Ленина» он говорит: «Вопрос о роли крестьянства, как я уже сказал, является основным вопросом большевизма, ленинизма». Это положение Зиновьева, как видите, целиком вытекает из неправильного определения ленинизма, данного Зиновьевым»,

«Партия есть основная руководящая сила в системе диктатуры пролетариата… Как обстоит дело на этот счёт у Зиновьева?.. Достаточно взять хотя бы следующее место книги Зиновьева «Ленинизм», чтобы убедиться в этом: “Что такое, — говорит Зиновьев, — существующий в Союзе ССР строй с точки зрения его классового содержания? Это диктатура пролетариата. Какова непосредственная пружина власти в СССР? Кто осуществляет власть рабочего класса? Коммунистическая партия! В этом смысле у нас диктатура партии”.