Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

Интересно глянуть — а кто занимался этими чистками на этот раз, наверняка, только чекисты славянской национальности? Л. А. Вознесенский в своём исследовании пишет:

«Уже через три месяца после смерти Сталина идёт допрос пресловутого Рюмина…

Вопрос: Что за «кухня Бровермана»? Ответ:… Обычно уже в какой-то мере сфальсифицированные протоколы допроса арестованных по указанию Абакумова передавались Броверману, и он под видом корректировки искажал их до такой степени, что от действительных показаний арестованных почти ничего не оставалось…

После таких «корректировок» вина арестованных и проходивших по их показаниям лиц усугублялась, факты искажались и освещались в зависимости от требований Абакумова. Эти «сочинения» Бровермана мы затем заставляли арестованных подписывать как якобы их показания…».

А ситуацию после суда, в местах заключения описал побывавший там А. Солженицын:

(о своём пребывании в 121-ом лагучастке 15-го ОЛПа Московского УИТЛК)

«Там — вся наша жизнь направлялась и топталась тремя ведущими придурками: Соломоном Соломоновым, главным бухгалтером; Давидом Бурштейном, «воспитателем», а потом нарядчиком; и Исааком Бершадером. (Соломонов и Бершадер перед тем так же точно вершили лагерем при Московском Автодорожном, МАДИ.)… Все трое они появились уже при моих глазах, и для всех троих снимали с должностей тотчас их предшественников, русских.

Сперва прислали Соломонова, он уверенно занял надлежащее место и расположил к себе младшего лейтенанта (думаю, что — через продукты и деньги с воли). Вскоре затем прислали и провинившегося в МАДИ Бершадера с сопроводиловкой: «использовать только на общих работах»… Лет пятидесяти, низенький, жирный, с хищным взглядом, он обошёл и осмотрел нашу жилую зону снисходительно, как генерал из Главного Управления.

Старший надзиратель спросил его: — «По специальности — кто?» — «Кладовщик». — «Такой специальности не бывает». — «А я — кладовщик»… Угнетённый ходил и кладовщик зоны Севастьянов…

Потом санчасть освободила Бершадера «по болезни» от всяких работ, и он отдыхал уже в жилой зоне. За это время, видимо, поднесли ему кое-что с воли. Не прошло недели — Севастьянов был снят, а кладовщиком назначен (при содействии Соломонова) Бершадер.

Тут выяснилось, однако, что физическая работа пересыпки крупы и перекладки ботинок, с которой Севастьянов справлялся в одиночку, Бершедеру тоже противопоказана. И ему добавили в помощь холуя, и бухгалтерия Соломонова провела того через штаты обслуги. — Но и это ещё не была полнота жизни.

Самую красивую и гордую женщину лагеря, лебедя М-ву, лейтенанта-снайпера, — он согнул и поневолил ходить к нему в каптёрку вечерами. Появился в лагере Бурштейн — и другую красавицу, А. Ш., приспособил к своей кабинке.

Это тяжело читать? Но сами они нисколько не беспокоились, как это выглядит со стороны, они как будто нарочно сгущали впечатление».

Они не сгущали впечатление — а просто вели себя ещё как титульная нация в этой стране с 1917 г…

«Среди писем по «Ивану Денисовичу» — вспоминает Солженицын, — было у меня и такое, от анонимного еврея: “Вы встречались с евреями, томившимися вместе с вами безвинно, были, очевидно, не раз свидетелями их мучений и гонений. Они терпели двойной гнёт: заключение и вражду со стороны заключённых. Расскажите об этих людях!”…

Но в лагерях, где я сидел, было иначе: евреям, насколько обобщать можно, жилось легче, чем остальным».

Стоит отметить, что в эту волну репрессий пострадали не только евреи, но и много русских. — Во-первых, они опадали под репрессии по технологиям Бермана (рассмотренной нами в гл. № 7 этой книги) и Бровермана.

Во-вторых, Сталин был стар и подозрителен, а многие советские лидеры, как мы уже отмечали, — вышли из войны с чувством собственного достоинства.

«С годами подозрительность, страхи, маниакальные представления у Сталина явно прогрессировали. Поэтому терзаемый страхами, Сталин обычно всю ночь проводил за работой… Ложился он спать, как правило, лишь с наступлением рассвета. Перед тем как лечь спать, Сталин нередко пристально всматривался через окна: нет ли на земле или на снегу следов человеческих ног, не подкрадывался ли кто к окнам. В последнее время он даже запрещал сгребать свежий снег под окнами…» — отмечал с одной стороны Д.Т.Шепетилов, а с другой стороны Л.А.Вознесенский утверждал следующее:

«… воодушевлённые Победой и верой в начало новой, лучшей жизни люди творили чудеса, возрождая, казалось бы, окончательно погубленное фашистским нашествием, режим был прочен, как никогда, но Сталин видел: это уже не те, что раньше, это другие люди… Теперь не только он, но и они — победители…»

Самостоятельность многих советских руководителей Сталин воспринимал как угрозу потери управляемости. Инициатива или решение должно было согласовываться с верхнестоящей структурой.

В этот период было репрессировано много руководителей предприятий. Только в авиационной промышленности в начале 1951 г. были уволены 34 директора и 31 главный инженер авиационных заводов.

В-третьих, как и раньше на волне репрессий пытались решить личные счёты или вопросы карьеры и конкурентов. И это было не на уровне базарных склочниц — а на самом высоком уровне советских руководителей, например, можно посмотреть как упомянутый уже нами В. Андрианов в своей докладной «подставлял» перед Сталиным Жданова и Кузнецова —

«Изданы две весьма объёмистые книги — Ленинград в отечественной войне. Одна открывается речью Жданова, другая Кузнецова, а речи тов. Сталина И.В. от 3 июля 1941 года и речи тов. Сталина И.В. 6 ноября 1941 года на торжественном собрании Московского Совета, которые предопределили исторические судьбы советского народа не помещены и места им в книжках не нашлось» (Вознесен.).

Зная самолюбие вождя и чувство собственного достоинства грузина — можно с уверенностью утверждать, что это письмецо «завело» Сталина.

В-четвертых, Сталин был уже стар и болен, и его окружение видело это, — и высокопоставленные советские чиновники «подставляли» друг друга не только чтобы занять место получше под Сталиным-солнцем, но и после его смерти. Как раз в этот период развернулась борьба двух группировок, в одну из которых входили — Жданов, Кузнецов, Вознесенский, а в другую: Берия, Каганович, Маленков, Хрущёв, Булганин.

Некоторые историки называют период после смерти Сталина (с 5 марта 1953 г.) — «смутным временем». По-моему период «смутного времени» начался раньше — со второй половины 1948 г., ибо в этот период начинаются репрессии евреев, а после естественной смерти Жданова (31 августа 1948 г.) начались репрессии и высокопоставленных чиновников русской национальности. Смерть Жданова нарушила некий баланс сил в окружении Сталина, и группировка, получившая преимущество стала физически устранять конкурентов.