Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

«Выигрывает и не будет обижен человек, который готов в любой момент всё поставить на карту, целиком — самого себя, то есть жизнь. По-философски это можно выразить так: всё сейчас и здесь, мир не удваивается и время не удваивается. — объясняет М. Мамардашвили — А на обыденном языке это выглядит так: интеллигент говорит себе: ну дал мне пощечину и отнял у меня; но ведь я знаю английский язык, это ценность, я должен сохранить себя… Их (мои ценности) нужно сохранить на завтра. Но «завтра» не будет!

И если ты живёшь с сознанием, что его нет, что всё «сейчас», — тогда сохраняешь себя. Вот что такое «воля к силе». А если этого нет, то и жить не стоит. Ницше на этом и строил философию: в этом состоянии всё и рождается… Ницше имел ввиду: что в мире есть — истина, красота, порядок — если всегда есть воля к силе: удержание и сохранение сильного состояния».

«Прожитое — намного больше понятого» — говорили древнегреческие мудрецы. Можно прочитать эту главу и многое понять, но это понятое осуществить в реальном столкновении, испытании — намного труднее. Победы легко не даются, нужно огромное преодоление себя, своего страха, своих падений и неудач — и необходима жертва своих сил, энергии, труда и даже здоровья — ведь ранения физические и психологические — это закономерные последствия боя. «Никакая вещь не может открыться самой себе без злоключения, противодействия» — утверждал легендарный прозревший немец Яков Бёме.

«Неуязвимый супостатами не получит никакого венца; а кто от случающихся падений не упадёт духом, того восхвалят Ангелы как храброго война» — объяснял выдающийся православный мыслитель Иоанн Лествичник (Синаит) в своей замечательной «Лествице». «Цветы на лугах не умирают от грозы, и ливень лишь омоет их свежесть» — о том же поэтично говорила Елена Рерих.

Чаще бывает так, что Жизнь не ждёт — когда человек поднимется в сознании, — поймёт правильно смерть и обретёт храбрость-бесстрашие. Чаще — Она ставит человека перед проверкой-выбором, ускоряет весь процесс, — и не все эту проверку, это ускорение выдерживают.

Мераб Мамардашвили утверждал в своих работах, что «желеподобные» ситуации таковы, что фактически требуют от человека радикального выбора. М. Мамардашвили в своём утверждении опирается на опыт зэков-заключённых, ибо именно эти люди пережили разочарование в обществе и даже своеобразный крах всей цивилизации, норм и ценностей. Именно в местах лишения свободы, особенно российских, — может выжить только тот, кто может поставить на карту свою жизнь.

Они, конечно, могут погибнуть, но и в противном случае они могут гибнуть или стать рабами, попасть в положение — ниже животных. «Размер сознания измеряется не среди цветов, но над пропастью» — замечает Е. Рерих.

Точно так же срабатывает и «закон улицы» у мальчишек, у пацанов, в том числе и у взрослых мужчин, которые если трусят, то сами затем мучаются, страдают от своего позора, своей некрасивости — усугубляют свою ущербность, свой психологический слом, — а если они находят этому оправдание, то окончательно всё это дерьмо в себе закрепляют. Обратно к этой ситуации уже не вернуться, ибо река жизни постоянно течёт — и дважды в неё не войти. Если ситуация примерно опять повторится, то героический выбор, то есть человеческий, а не животный, — на этот раз будет сделать ещё труднее — уже срабатывает слом, страх, повтор.

«Когда мы делаем выбор, решаем, мы целый мир, мировую цепь кристаллизуем позади себя» — подчёркивает важность этого момента выбора М. Мамардашвили —

«Жизнь — я вижу, если вижу смертную завершенность. Тогда и жизнь выступает… Греки говорили: это настоящий мужчина, в нём есть что-то от философа. То что называется героическим: исполнение славы жизни полностью… Иди и не бойся: Бог с тобой и в тебе там, где ты сам».

Когда же сознание человека не готово к экстремальной ситуации, момент выбора захватывает врасплох, то первая реакция — это естественная и самая примитивная, подсознательная, — реакция сохранения жизни любой ценой — «Цепная реакция рабства. Безвыходно запутываешься, ухватившись за любое звено» — замечает М. Мамардашвили.

Далее, по утверждению этого мыслителя, — человек закономерно попадает в общество себе равных — рабов, — в общество взаимного повисания друг на друге: чтобы никому не было лучше — «почему им должно быть лучше? Что им надо? Мы же терпим, пусть терпят и они!»

Этот же аспект темы рассматривал Иван Ильин:

«Не всё, чем мы живём, стоит того, чтобы мы отдали ему свою жизнь. Только те жизненные содержания и акты полноценны, которые не боятся смерти и её приближения…

За что можно и должно отдать жизнь, то и надо любить, тому и надо служить. Жизнь стоит только тем, за что стоит бороться на смерть и умирать; всё остальное малоценно или ничтожно. Всё, что не стоит смерти, не стоит и жизни. Ибо смерть есть пробный камень, великое мерило и страшный судия».

Жертвенный, животворящий аспект смерти подчёркивал великий мыслитель древности Иисус Христос: «Если пшеничное зерно, упав в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то даст многий плод». Не просто умереть бессмысленно, а дать плоды — вот в чём суть.

«Человек может не изучить не единой философской системы, он может не верить ни теперь, ни в прошлом ни в какого Бога, он может ни разу в жизни не молиться, но если одна лишь сила добрых дел привела его к такому состоянию, когда он готов отдать свою жизнь и все, что он имеет, и все, чем он является, за других, — он поднялся до высших вершин, которых может достигнуть верующий человек своими молитвами и философ своими знаниями» — утверждал выдающийся индийский мыслитель Вивеканда.

О таких Святых пел Владимир Высоцкий:

«Ось земную мы сдвинули без рычага,

Изменив направление удара…

Кто-то там впереди навалился на дот,

И Земля на мгновенье застыла…

Кто-то встал в полный рост и, отвесив поклон,

принял пулю на вздохе.

Но на Запад, на Запад ползёт батальон,

чтобы солнце взошло на Востоке…»

Многие выдающиеся мыслители человечества по теме «смерть — жизнь» давали интересные советы и даже предлагали определённые методики преодоления страха. Протагор пояснял: «все добродетели родственны друг другу, кроме храбрости, — ибо храбрость — это наука, познание и правильная оценка — чего следует бояться».

«Кто имеет непрестанное помышление о смерти, тот острозорче, чем тот, кто не имеет его. Кто проводит жизнь без памяти смертной, надеясь очистить сердце действием одного разума… таковой впадает в высокомерие. Ему надлежит сильно трезвиться, чтобы за надмение не лишиться смысла» — объяснял мудрый православный мыслитель Филофей Синайский.