Роман Ключник - Лекции Президентам по Истории Философии и Религии

Кому и зачем нужно было замарать образ этого императора в памяти потомков — это уже тема другого исследования. А теперь обратим внимание на исторические факты этого периода.

Пока Павел осваивался со своим новым статусом, входил «в должность», в его империи происходили трагические события.

Зимой 1797 года, через год после введения черты оседлости, в Белоруссии крестьяне стали массово умирать от голода. При этом никаких природных катаклизмов и напастей не было. Но белорусы умирали семьями и деревнями. В чём причина гуманитарной катастрофы этого народа?

В многолетнем неурожае? — Нет. Вот какие причины голода 1797 года приводит в сборнике Рутмана и Киммеля исследователь истории еврейского и белорусского народов Галина Синило: «причиной суть евреи на арендах и шинках удерживаемые…, которые последнее с крестьян высасывают».

Российское правительство ничего не предпринимало (кстати, о благодатной имперской политике… по отношению к белорусам), ситуация у белорусов была просто потрясающе безвыходной и отчаянной. Если раньше ответственность за белорусов лежала на поляках, то теперь за судьбу белорусов отвечали русские; если раньше в суверенной Польше помещики имели право суда над евреями, и это был весомый сдерживающий фактор, то теперь при российской власти этого не было.

Была полнейшая зависимость крестьян от евреев. Вырождение и уничтожение белорусов путём чрезмерной эксплуатации, угнетения, через голод стало конкретной реальностью в тот период.

Фактически наблюдался геноцид одного народа над другим (Холокост), евреев над белорусами при попустительстве русских и поляков. И если в конце XX века евреи выставили требования к России о финансовой компенсации за неравноправие и притеснения в советский период, то уж белорусы евреям могут выставить такие же требования на более веских основаниях.

Дополнительное присутствие русских войск и русских чиновников после последнего раздела Польши крайне усугубило положение на бывших польских землях. Русские не убрали структуру иерархической власти в захваченной Польше, и сверху поставили ещё свою. Таким образом, крестьянину пришлось кормить ещё большее количество эксплуататоров.

Теперь евреям, владеющим монопольно торговлей сельхозпродукцией и арендой земли, пришлось выжимать из крестьян по самому максимуму, чтобы сохранить свою прибыль, оплатить аренду владельцам земли — польским помещикам и магнатам, внести налоги в российскую казну и задобрить русских чиновников взятками.

Ведь пески Белоруссии — это не чернозём Украины. Это только в сегодняшний, да в советский период, благодаря современным агротехнологиям, собирают на этих песках 30–50 центнеров зерна с гектара пашни, а тогда — это было около 10 центнеров. И положение оказалось ужасным. Выхода к морю у белорусов не было, торговля не развивалась. Вот как, точно, описал эту картину великий белорусский поэт Якуб Колас:

«Наше поле плохо родит,

Нищий тут живёт народ.

Весь в грязи он, бедный ходит,

Льёт над пашней тяжкий пот…

Крест замшелый при дороге,

Купа тощих тополей…

Так тоскливо, что в остроге,

На кладбище веселей…

Край родной, родное поле,

Ты глядишь, как сирота,

Грустен ты, как наша доля,

Ты — как наша темнота» (отрывок из стихотворения «Край родимый»).

Стоит заметить, что такой уровень угнетения, эксплуатации был закономерным. Столкнулись абсолютно две различные цивилизации с потрясающей разностью интеллекта. Белорусы, как и россияне в глубинке, вплоть до XX века были, в самом деле, неграмотным народом. Если говорить о белорусах того периода в условиях еврейской тирании, то они были на уровне рабов. Они были очень уж терпеливые и мирные, или в такой степени угнетены, затюканы и запуганы, что, даже умирая от голода, — не поднимали восстаний. Они, как правило, только активно присоединялись к народно-освободительным восстаниям других народов: украинцев против поляков, поляков против шведов, русских против французов, поляков против русских.

Постараемся вникнуть более подробно в технологию смертельного обнищания крестьян. Ибо мы ещё не раз с этим столкнёмся при изучении истории. Очень хорошо описал эту технологию в своих мемуарах непосредственный очевидец — знаменитый еврейский историк С. М. Дубнов. Его толстенная книга мемуаров, изданная Еврейским университетом в Москве, предстала перед россиянами в 1999 году.

Дубнов прекрасно показывает, как евреи, жившие в районных городках-местечках, монопольно захватили торговлю между деревней и городами. Было как минимум два способа перехода результатов крестьянского труда к еврейским торговцам. Первый — сельхозпродукция скупалась евреями у помещиков, панов, магнатов, крупных арендаторов.

С. М. Дубнов жил в еврейской семье в XIX веке как раз в Белоруссии и, как свидетель дословно описал ситуацию: «В дни наезда гостей во дворе (еврейского трактира) было шумно: кучера с лошадьми и повозками, евреи — факторы, увивавшиеся около приезжих панов с предложениями своих услуг по части сбыта сельских продуктов или добывание займов на проценты».

Этот вид бизнеса имел свои плюсы и минусы. Плюсом было то, что можно было купить сразу большую партию, например, зерна. И хотя эту партию можно было купить по низкой цене благодаря неразворотливости помещика, благодаря его слабости к алкоголю или слабой информированности, но всё же с этой публикой евреям было не очень удобно работать из-за её довольно высокого образовательного уровня. Кроме того, иногда помещики, паны и магнаты были сами посредниками между крестьянами и рынком. Поэтому цены у них не могли быть самыми низкими, и соответственно прибыль еврейских спекулянтов была не самая высокая.

Еврейским спекулянтам выгодней было скупать хлеб и другую продукцию у тёмных, безграмотных и запуганных местных крестьян. Евреи, специализирующиеся на скупке продукции непосредственно у крестьян, специально селились на окраинах городов и местечек, вдоль дорог на въезде в города, что и описывал С. М. Дубнов:

«одно предместье, Форштат, расположенное у большой дороги к губернскому городу Могилёву, было сплошь заселено евреями. Зажиточные из них содержали постоялые дворы с кабаками для приезжих в город крестьян, продавали им водку и нужные в деревенском хозяйстве орудия в обмен на зерновой хлеб и другие сельские продукты.

Здесь широко практиковалось «хлебное ростовщичество»: еврей давал нуждающемуся крестьянину денежный заем под залог его будущего урожая и часто приобретал после уборки хлеба значительную часть его по низкой цене. О таких людях говорили: «он живёт от мужика (эр лэбт фун гой)».

Свидетельства Семёна Марковича Дубнова относятся ко второй половине XIX века — к периоду, по историческим меркам, совсем недавнему. Но подобное происходило на протяжении веков в разных странах вслед за проникновением в них евреев.