А Кабацков - «Включен в операцию». Массовый террор в Прикамье в 1937–1938 гг.

По приказу № 00447 поиск антисоветских элементов вели в первую очередь в деревне, именно поэтому операция получила название «кулацкой». Но в приказе также отмечалось, что часть перечисленных элементов, «уйдя из деревни в города, проникла на предприятия промышленности, транспорта и на строительство». О служащих как о подозрительной категории в приказе не говорилось, но можно предположить, что среди них могли «окопаться» подозрительные элементы, жившие ранее в деревне, служившие в царской или белой армии, бывшие члены различных партий. Однако, как показал анализ имеющихся в Пермском архиве дел, под категории, подлежащие репрессиям согласно приказу № 00447, подпадали далеко не все. Да, в приказе упоминаются церковники, но там нет ни слова об их детях. Однако клеймо «сын священнослужителя» оказывается достаточным основанием для ареста [437] Педагог детского отделения психлечебницы г. Перми Г. С. Старцев был приговорен к ВМН. Он был причислен к членам контрреволюционной повстанческой группы церковников только потому, что был сыном священника // Дело по обвинению Старцева Г. С., Славнина П. И., Старикова М. К. и Дроздовского К. Я. 5.08.37–11.9.37 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 10429. Л. 20. Протокол допроса В. Н. Няшина от 21.05.56 // Дело по обвинению Богданова М. Ф., Соколова Г. А., Веселова М. А., Иванова К. Н. и др. в количестве 52 человек. 17.12.37–26.12.37. В 3 т. ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11908. . При этом из 1151 служащего, попавшего в базу репрессированных, 414 вообще не были ранее судимы и не принадлежали ни к одной из возможных категорий «социально чуждых элементов». В деле контрреволюционной повстанческой белогвардейской организации среди «бывших» есть имя военрука Пермского индустриального рабфака В. С. Абрамова. Он служил в РККА с 1922 по 1930 гг., имел неоконченное высшее образование, его отец был крестьянином-бедняком. На допросах своей вины не признавал, но в «Обвинительном заключении» написано, что признал (приговорен к 10 годам лагерей). Это притом, что многие компрометирующие данные целенаправленно фабриковались в ходе следствия. Главный бухгалтер треста «Коми-Пермлес» значится в анкете арестованного как «сын кустаря», однако в «Обвинительном заключении» он фигурирует как «сын кулака и белогвардейца» [438] Дело по обвинению Порсева П. Ф., Катаева И. К.//ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 6933. Л. 132. .

Дела надо было доводить до тройки быстро, времени на приведение документов в соответствие явно не хватало. Ошибок и нестыковок в следственных делах по приказу № 00447 было довольно много. Например, в протоколе заседания тройки от 30 декабря 1937 г. у приговоренного к ВМН забыли напечатать слово «Расстрелять» [439] Дело по обвинению Томского И. А., Петренко М. А. и др., всего 77 человек// ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 11671. Л. 292 (Томский И. А. был учителем взрослых по математике при фабрике Гознак, до 1933 г. был членом ВКП(б). За декабрь 1937 г. он превратился в руководителя «разветвленной контрреволюционной диверсионной организации кулаков — трудпоселенцев, бывших участников кулацких восстаний», раскинувшей свои сети по Камскому бумкомбинату, Гознаку и заводу № 98. В числе 77 подследственных была одна женщина, дочь торговца, жена белого офицера, регистратор 2- й поликлиники г. Краснокамска. Все были расстреляны.) .

В приказе № 00447 говорится, что «семьи приговоренных по первой и второй категории, как правило, не репрессируются», исключение составляют члены семей, которые «способны к активным антисоветским действиям». Однако начальник Ныробского РО НКВД Н. П. Тигунов в 1955 г. свидетельствовал, что «Коми-Пермяцким отделом НКВД в 1937 г. были подвергнуты аресту жены ряда лиц, арестованных в период массовой операции… компрометирующих материалов… не было… арестованы они были только за то, что арестованы были их мужья… Была арестована жена бывшего окружного прокурора Юркина, арестованного как троцкиста (фамилия жены Кузнецова)» [440] Протокол допроса Тигунова Н. П., начальника штаба МВО Александровского механического завода, ранее, в 1936–1938 гг., работал начальником Ныробского РО НКВД. От 6.04.55 г. // Дело по обвинению граждан Ремизова А. М., Соколовского В. А., Фарино Ф. Е. и др. в числе 25 человек. 19.12.37–24.12.37 г.// ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 10397. Т. 1. Л. 382. . Кстати, троцкисты в приказе не упоминаются, тем более жены троцкистов.

Тем не менее, следователи и для жен троцкистов находили более веские причины для осуждения, хотя при этом и не были излишне добросовестными. Показательно дело учительницы русского языка школы № 25 г. Перми М. В. Комаровой. В ее «Обвинительное заключение» вписано все, что нужно, но сделано несколько серьезных ошибок. Там сказано, что она изобличена документами, имеющимися в деле, в скобках указаны пять разных страниц дела, на которых нет никаких документов, а есть протоколы допросов Комаровой [441] Обвинительное заключение // Дело Комаровой М. В. 8.12.37–31.12.37. ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 12863. С. 18–19. . Далее все как положено, выписка из протокола тройки гласит: Комарова «обвиняется в том, что является активным участником ликвидированной контрреволюционной троцкистской организации ж. д. транспорта, ставившей своей целью свержение Соввласти. По заданию контрреволюционной организации вела террористическую пропаганду, призывая к совершению террактов над руководителями Партии и членами Совправительства» [442] Выписка из протокола заседания тройки при УНКВД Свердловской области от 3 марта 1938 г. // Дело Комаровой М. В. ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 12863. С. 20. . В деле есть письмо Марии Владимировны Комаровой (ее осудили на 10 лет), в котором она рассказывает о методах ведения допросов:

«Следующим вопросом было: что моими близкими друзьями были зав. гороно Нетупская и Зубов, который я должна была подписать, а я его зачеркнула, но все не успела, Кашин [следователь. — А. К.] очень рассердился и не велел безобразничать. Зав. гороно Зубов и Нетупская для меня было только начальство, и от которых я, кроме неприятностей, ничего не имела… Между написанным следователем и моей подписью оставались большие расстояния… Не слушая меня, не давая мне говорить, он тем самым дал страшное освещение фактам» [443] Письмо Комаровой М. В. в Верховный Суд СССР от 16.03.39 // Дело Комаровой М. В. 8.12.37–31.12.37. ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 12863. С. 22–22 об. .

Просматривая протоколы допросов, в которых Комарова не признает своей вины, можно обнаружить, что никаких расстояний между текстом и подписью не осталось, они полностью заполнены следователем.

Согласно букве приказа, можно репрессировать в рамках массовой операции уже находящихся под следствием, но арестованных до приказа № 00447 граждан. Однако березниковские следователи сумели провести упрощенное следствие с уже осужденной женщиной. История трагичная и исключительная для этой массовой операции произошла с Анной Николаевной Тупициной, работницей березниковской больницы. Первый раз ее арестовали 1 февраля 1937 г. По показаниям свидетелей, соседей по бараку, она «крыла нецензурными словами конституцию Сталина», говорила о безработице в СССР, среди работников Химкомбината дискредитировала вождя, дискредитировала закон о запрещении абортов [444] Следственное дело Тупициной Анны Николаевны //ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1.Д. 2210. Л. 2. . Подследственная, пройдя через четыре допроса и очные ставки, признала лишь то, что когда ее выселяли из квартиры, «послала по матери» коменданта вместе с конституцией.