Р. Почекаев - Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды

Тем не менее, на данном этапе борьбы с Токтой он вышел победителем. Результатом его победы стал фактический раскол Золотой Орды на две части: все владения к западу от Дона отошли к Ногаю, который более чем когда-либо прежде имел основания считать себя неограниченным владыкой Причерноморья.

Первым делом Ногай решил подчинить своей власти Крым, также оказавшийся теперь в числе его владений. Он назначил своего внука Ак-тайджи наместником Солхата и отправил его со свитой принимать присягу от местного населения. Тот успешно выполнял поручение деда, пока не оказался в Кафе. Генуэзские власти Кафы, вероятно, посчитали, что раз Ногай не стал добивать Токту, значит, он не так уже силен, и решили оказать сопротивление. Однако они выбрали для этого самый худший способ: пригласили к себе Ак-тайджи вместе со свитой, а на торжественном пиру напоили их допьяна и всех умертвили. Ногай, получив известие о гибели внука, рассвирепел – не только из-за горечи утраты, но и из-за вероломства генуэзцев. Войска бекляри-бека вторглись в Крым, осадили Кафу и превратили ее в пепел. Мстя за внука, Ногай не остановился на этом: его войска также разграбили и сожгли Судак, Солхат, Керчь и другие крымские поселения. Погибшие в результате похода Ногая крымские города Сары-Кермен и Эски-Кермен так и не были отстроены заново. {131} Несколько позже его гнев остыл, и бекляри-бек (по некоторым сведениям, уже начавший именовать себя ханом) осознал, что погорячился, и решил хоть как-то исправить содеянное. Поэтому, когда к нему обратились жители Солхата с просьбой вернуть пленных, он согласился, вспомнив, что этот город не имел никакого отношения к убийству его внука. Однако и тут он не смог угодить всем: его решение освободить крымских пленников восстановило против него собственных военачальников, поскольку лишало их добычи. {132} Особенно бурно протестовали темники Абаджи, Карачин и Йанджи. В семейной иерархии Джучидов они были по статусу даже выше Ногая, поскольку приходились сыновьями Курмиши {133} и внуками Орду – старшему сыну Джучи. Вынужденные признавать власть Ногая как бекляри-бека, они вовсе не желали сносить его самодурство и в особенности выходки его сыновей, которые день ото дня все более нагло вели себя по отношению к другим Джучидам и военачальникам. В результате все три внука Орду после бурного выяснения отношений с Ногаем решили сняться с лагеря и отправиться к Токте – своему законному повелителю. Бекляри-бек послал вдогонку за ними своих сыновей, и те, не рискуя вступать в открытое столкновение с силами трех военачальников, начали с ними переговоры. Йанджи, дал себя уговорить вернуться к Ногаю и обещал его сыновьям, что убедит братьев последовать его примеру. Абаджи и Карачин отправились на переговоры с Джуки, Теке и Тури, которые прямо тут же велели схватить и казнить их. Йанджи удалось бежать, после чего сыновья Ногая обрушились на войска сыновей Курмиши, лишившиеся командиров, и перебили значительную их часть. Однако многим воинам мятежных темников все же удалось спастись. Они обосновались на территории Валахии под командованием нескольких тысячников, которые не желали ни присоединяться к Токте, ни возвращаться к Ногаю. Стремясь расколоть семейство бекляри-бека, мятежники обратились к его сыну Теке, предложив ему принять начальство над ними и стать правителем собственного улуса. Когда же тщеславный царевич приехал, тысячники тут же схватили его и посадили под замок. {134}

Между тем, обстоятельства складывались так, что Ногай даже не предпринял попытки спасти сына. Вероломные действия его сыновей против близких родичей, каковыми являлись сыновья Курмиши, привели к тому, что от Ногая стали бежать и другие военачальники. Трое влиятельных нойонов, Маджи, Сутан и Сангуй, перешли к Токте вместе со своими войсками. А вскоре их примеру стали следовать и другие нойоны, военачальники и даже простые воины. Среди перебежчиков оказался и нойон Мунджук – отец Таза, новоиспеченного зятя Ногая.

В то же время вассальные государства Ногая стали одно за другим выходить из повиновения ему. В Болгарии между 1296 и 1298 гг. скончался царь Смилец, и бояре не спешили отправлять посланцев к Ногаю, предпочитая получить нового царя-марионетку от византийского императора Андроника II, а не от мятежного бекляри-бека. В 1299 г., воспользовавшись раздорами в лагере Ногая, бежал сербский заложник, королевич Стефан, по возвращении которого его отец, краль Милутин, немедленно отказался признавать власть Ногая и даже захватил вассальные ему Видин и Браничев. {135} Выход Болгарии и Сербии из-под контроля Ногая означал, что он не мог рассчитывать на их войска в борьбе с Токтой.

В результате к концу 1299 г. Токта оказался во главе куда больших сил, чем Ногай, и сам решил перейти в наступление, воспользовавшись смутами в улусе бекляри-бека. В отчаянии Ногай решился на крайнее средство: он направил послов к персидскому ильхану Газану, сыну Аргуна, которому напоминал, что его сын Тури женат на тетке ильхана и просил принять его, Ногая, в подданство вместе со всеми своими людьми и владениями. Однако Газан оказался на редкость благоразумным правителем и, к тому же, уже успел заключить мир с Токтой, а потому ответил на просьбу Ногая увещеванием: «Я не вхожу в ваши междоусобные дела и не пользуюсь вашими неблагоприятными обстоятельствами. Если бы вы еще поладили друг с другом, то было бы хорошо и похвально». {136} Итак, к своим мятежным действиям Ногай добавил еще и более серьезное преступление – сговор с внешним врагом. Потерпев неудачу в переговорах с ильханом, он был вынужден выступить навстречу Токте со всеми силами, оставшимися в его распоряжении. Войска противников встретились на реке Ак-су (Южный Буг).

Понимая, что сражение неизбежно, Ногай попытался в очередной раз прибегнуть к коварству. Помня, как удачно сработала его уловка в отношении хана Тула-Буги, он снова решил притвориться смертельно больным, приказал уложить себя на арбу и, напустив на себя самый несчастный вид, начал слать к хану гонцов с предложениями мира. Бекляри-бек старался убедить Токту, что вовсе не собирался воевать против него, а лишь выступил против мятежников, и теперь, когда узнал, что законный государь прибыл лично, он, Ногай, намерен целиком и полностью ему покориться. Завершал бекляри-бек свое послание такими словами: «Если и произошел какой-нибудь пустяк, то это было по вине сыновей. Вся надежда на милость государя, что он соизволит простить эту вину». А тем временем эти самые сыновья уже переправлялись во главе части войск через Ак-су, чтобы нанести по ханским войскам удар с тыла…

Токта, несмотря на перевес, все же опасавшийся сил Ногая, также не решался напасть на него и надеялся использовать любую возможность, чтобы решить дело миром. Поэтому, получив послание Ногая, он вступил с ним в переговоры, тем самым поддавшись на хитрость мятежного бекляри-бека. Однако хитроумный замысел Ногая был нарушен в последний момент в результате случайности: передовым воинам Токты удалось захватить в плен то ли разведчика, то ли перебежчика из войск бекляри-бека, и пленник выдал хану его планы. Токта немедленно прервал переговоры и приказал своим войскам начинать наступление. {137}