Р. Почекаев - Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды

Не ограничиваясь этим, крымский хан огнем и мечом прошел по владениям Шейх-Ахмада и завершил свой поход символическим актом – разорением и сожжением Сарая. {731} Его успех был несомненен и позволил ему с полным правом отписать Ивану III, что ставка Шейх-Ахмада и его улусы находятся под его, крымского хана, властыо. {732} С этого времени крымские ханы начади именовать себя повелителями «Великого улуса», то есть Золотой Орды, считая именно себя (вполне справедливо, надо отметить) главными наследниками «царей ордынских».

Разгромленный Шейх-Ахмад сумел спастись с отрядом не более 300 всадников. Однако он не собирался сдаваться и еще неоднократно предпринимал попытки восстановить власть – в отличие от своих братьев, которые с этого времени фактически отказались от ханских титулов и довольствовались небольшими уделами, в которых могли кочевать со своими немногочисленными приверженцами.

Сначала Шейх-Ахмад нашел убежище у своего двоюродного брата и союзника Абд ал-Керима, правителя Хаджи-Тархана. {733} Однако тот, по-видимому, отнесся к нему слишком покровительственно, что было непереносимо для гордого хана Золотой Орды – пусть даже и бывшего. Поэтому некоторое время спустя Шейх-Ахмад покинул город и разбил свой лагерь недалеко от него. Затаив обиду на двоюродного брата, он в очередной раз решился на вероломный поступок: в 1503 г. тайно направил к великому князю Ивану III посла с просьбой помочь ему «достать» Астрахань в обмен на отказ от союза с Литвой. И, оставаясь вероломным до конца, в июне того же 1503 г. отправил послов в Вильну с дружеским посланием и дарами! {734}

Не получив от Ивана III положительного ответа, Шейх-Ахмад не успокоился: он возобновил союз с Ногайской ордой, где после смерти его тестя Мусы правил его брат и преемник Ямгурчи. Отчаянное положение хана заставило его смирить гордость и лично явиться к бию! {735} Шейх-Ахмад получил ногайские войска под командованием своего шурина Султан-Ахмад-мирзы б. Мусы и начал осаду Астрахани, которую от него защищал вместе с Абд ал-Керимом и Бахадур-султан – родной брат Шейх-Ахмада! Но тут хану опять не повезло: Иван III дал понять бию Ямгурчи, что если тот желает иметь мир с Москвой, ему не следует помогать свергнутому ордынскому хану. В результате ногайцы оставили своего союзника, и тому пришлось срочно бежать из Поволжья, поскольку рассчитывать на снисхождение астраханского правителя, только что преданного им, не приходилось. Уход Шейх-Ахмада из Поволжья открывал для Абд ал-Керима блестящую возможность: с этого времени (1502 1503 г.) начинается история независимого Астраханского ханства, правители которого также претендовали на преемство от ханов Золотой Орды. {736}

Шейх-Ахмад бежал на запад. С немногочисленной свитой он миновал Киев и в августе 1504 г. достиг Белгорода, считавшегося уже владением турецкого султана. Отсюда он отправил Баязиду II послание, прося предоставить ему убежище в своих землях. Однако султан прекрасно помнил все неприятности, доставленные ему беспокойным сыном Ахмада. В письме Ивану III крымский хан Менгли-Гирей писал, что отправленный султаном паша приказал бывшему хану: «Коим путем к нам есте пришли, тем путем и назад пойдите, вас мы не знаем, нам друг и брат Менгли-Гирей царь; кто Менгли-Гирею царю друг, и мы тому друзи, а кто Менгли-Гирею царю недруг, и мы тому недрузи; вы Менгли-Гирею царю недрузи стоите, в нашу отчину вам пути нет, куды вам въехати». После этого Шейх-Ахмад со своими спутниками был выгнан из Белгорода, а по пути еше и подвергся нападению сыновей Менгли-Гирея, сумев спастись лишь благодаря счастливой случайности. {737}

В конце 1504 г. хан и его спутники вновь оказались в Киеве, где были тут же арестованы местным воеводой Дмитрием Путятичем. Пленников отправили в Вышгород, а оттуда – к литовскому великому князю Александру, ставшему к этому времени и польским королем. В 1505 г. в Бресте был созван сейм, на котором хану пришлось оправдываться перед польско-литовской аристократией за свои недружественные действия в 1501-1502 гг. {738} По-видимому, ему это удалось: он остался при королевском дворе как почетный гость. Король Александр использовал Шейх-Ахмада как «средство сдерживания» крымского хана, угрожая Менгли-Гирею в случае враждебных действий отпустить бывшего ордынского хана обратно в степи, где тот непременно начнет создавать проблемы Крымскому ханству. Не случайно крымский хан неоднократно писал королю и его панам, советуя схватить свергнутого хана и его свиту и посадить в темницы, причем по разным городам. {739} Положение Шейха-Ахмада при королевском дворе существенно изменилось годом позже, когда Александр умер и новым польским королем стал его брат Сигизмунд I, который не столь дружелюбно отнесся к свергнутому хану. Шейх-Ахмада такое отношение не устроило, и он предпринял попытку бежать от короля. {740} Однако его поимали и в качестве наказания заключили в Ковно, что имело грозное символическое значение: именно здесь около 1455 г. умер Сайид-Ахмад-хан, внук Токтамыша, также в свое время являвшийся союзником литовцев, но потом обратившийся против них. {741} Спутники Шейх-Ахмада, помогавшие ему в бегстве, были отправлены на невольничий рынок, и только часть из них была выкуплена ордынцами, находившимися на литовской службе. {742} Обо всех этих событиях Сигизмунд I тут же отписал Менгли-Гирею, представив пленение и заточение Шейх-Ахмада как оказание услуги крымскому хану. {743}

Начались долгие годы заключения, причем условия содержания хана то смягчались вплоть до приглашения его к королевскому двору, то вновь ужесточались, и ему даже запрещали вести переписку с родственниками, жившими на Волге или в Ногайской Орде. Судьба узника зависела от интереса к нему на международной арене: иногда его именем можно было «припугнуть» крымского хана, и тогда его ценность в глазах короля и панов возрастала, иногда же о нем не вспоминали годами. Фигура пленного хана вызывала также беспокойство и турецкого султана, который предписывал своим вассалам, крымскому хану и валашскому господарю, не допустить появления Шейх-Ахмада в Дешт-и Кипчаке. {744}

На протяжении более чем 20-летнего заключения Шейх-Ахмада его союзники ногайцы неоднократно обращались к королевским властям с просьбой выпустить хана. Не получая положительного ответа, они посчитали возможным решить свои проблемы с помощью других «Ахматовых детей».

После пленения Шейх-Ахмада в степи оставалось несколько его братьев. В середине 1510-х гг. были живы, по меньше мере, трое из них – Муртаза, Хаджи-Ахмад и Музаффар, {745} которые в течение некоторого времени не привлекали внимания племенных вождей бывшей Золотой Орды. Но в 1510-е гг. в Ногайской Орде началась смута: на титул бия стали претендовать сразу двое сыновей Мусы – Алчагир и Шейх-Мухаммад, который был тесно связан с родом золотоордынских ханов. Это, вероятно, поначалу и склонило весы на сторону его противника Алчагира: ногайцы испытывали недоверие к своим поволжским союзникам (и, надо сказать, это недоверие было взаимным).