Валентин Мельников - В логове снежного барса

Анна тоже начала издалека. Родилась в Тамбове, в семье, которая не была желанной для родителей отца. Причина в том, что Пелагея Ниловна была бедной золотошвейкой. Папаша Евстигнея Панкратовича, сильно осерчав, пригрозил отлучить сына от купеческого дела и даже лишить наследства. Но когда родилась внучка, смягчился и передумал. К тому времени Евстигней Панкратович заимел свое собственное торговое дело, правда, маленькое и не сильно прибыльное. Оно было связано с поставкой колониальных товаров в Ташкент и Верный. Там торговля шла лучше, чем в европейской части России. Поездив по Средней Азии, Евстигней Панкратович решил основать торговое дело в каком-нибудь месте, где нет освоенного рынка товаров, а следовательно и конкуренции, за счет чего можно получать дополнительную прибыль. Так оказались Дубовы в маленьком уездном городе на берегу Иссык-Куля. У Евстигнея Панкратовича по-прежнему хорошие связи с купцами из Ташкента, Верного, Пишпека, из Китая и даже из Индии, его лавка с колониальным товаром и магазин с мануфактурой дают приличный доход. До переезда Анна окончила женскую гимназию, брала уроки музыки и французского языка.

- По всему видно, Евстигней Панкратович - человек образованный, предприимчивый и смелый. Не каждый ведь отважится на такой рискованный переезд, - высказал похвалу Иван.

- А вы работой у папеньки довольны? - неожиданно спросила Анна, глядя ему прямо в глаза.

- Евстигней Панкратович никого не обижает. Но скажу честно, работа приказчика не по мне. Пошел сюда, потому что жить не на что стало.

- Я так и думала. А знаете, мне торговое дело тоже не по душе.

- Чем же вы увлекаетесь?

В ответ она только рассмеялась и ничего не сказала. А потом вдруг посерьезнев, объявила:

- У меня сейчас два желания: научиться стрелять из ружья и ездить верхом.

- Зачем же вам эти мужские занятия? - спросил пораженный Иван.

- По отношению к женщине вы, оказывается, тоже не лучше всех прочих мужчин. Привыкли считать нас хуже себя и стараетесь не пускать дальше передней и кухни.

- Вы не справедливы ко мне, сударыня. И напрасно обижаетесь. Женщин я почитаю ничуть не меньше мужчин. Однако есть же занятия, которые трудны и действительно не под силу женщинам.

- Ежели не хотите обидеть меня, сударь, то вот вам мой сказ: в первый же свой выходной день начинайте учить меня верховой езде. Я от вас не отстану, пока не согласитесь. А с родителями, не опасайтесь, сама все улажу.

Утром следующего дня Евстигней Панкратович позвал Шубарина к себе в контору. Вид у хозяина был озабоченный и не такой приветливый как обычно.

- Не вы ли внушили Анне блажь заняться стрельбой и верховой ездой? спросил он, едва приказчик переступил порог.

- Не только не внушил, напротив, убеждал отказаться от затеи. К сожалению, переубедить не смог, более того, она настаивает, чтобы я помог ей в этом.

- Нда-с... Узнаю характерец. Что поделаешь - нашенский. Ну, Иван Матвеевич, коли отговорить не смогли, так хоть присматривайте, чтоб ничего не случилось. Уж постарайтесь, чтоб мы не переживали.

Отвечая Евстигнею Панкратовичу, Шубарин говорил и правду и неправду. Он действительно был удивлен предложением Анны и поэтому сопротивлялся ему, однако в то же время в глубине души был обрадован возможностью встречаться с ней наедине.

В воскресенье поутру Анна сходила с родителями на молебен в церковь, а воротясь домой, тотчас попросила папеньку поскорей запрячь коляску, чтобы ехать с приказчиком в конно-спортивную школу.

Шубарин уже поджидал ее на улице. Коляска резво домчала их до городской окраины, где находилась конно-спортивная школа. Анна отпустила до вечера кучера, примерила на себя любезно предоставленную в школе экипировку наездницы, состоявшую из куртки, трико, сапожек, шапочки и хлыста. Первая выездка на иноходце, купленном Дубовым по случаю на торгах, прошла успешно. Иван показал, как ставить ногу в стремя, садиться верхом, держать правильную посадку в седле...

Анна оказалась упорной и способной ученицей, к концу дня уже пробовала скакать рысью.

В следующий раз она довольно уверенно держалась в седле, смело преодолевала небольшие препятствия и пускала коня в галоп.

Теперь все выходные дни они вместе проводили на беговом поле, а в будни Анна по нескольку раз захаживала в магазин, подолгу задерживаясь там.

Однажды после очередного посещения Пелагея Ниловна сделала дочери строгое внушение, на что та строптиво возразила в том смысле, что давно уж не ребенок и вольна выбирать с кем общаться.

- Нет, дочка, уж я-то знаю, чем кончаются такие истории. Не пара он тебе...

Не тебе бы напоминать об этом, маменька! Разве про вас с папенькой не судачили, что вы не пара? А прожили ведь в любви да в согласии. Почему ж ко мне старый купеческий подход примеряете? Пора своим умом жить. Авось, не пропаду.

Каждое воскресенье Иван ждал как праздник. Вот и в этот раз как только проснулся самой первой была мысль о том, что нынче снова воскресенье, а значит - встреча с ней! Радостное ожидание этой встречи так взбудоражило его, что он не находил себе места и ничем не мог заниматься, пока не подъехала Анна.

Иван как обычно сел рядом с кучером, коляска покатилась, но вдруг Анна велела остановиться.

- Мне наскучило, - сказала она, - ездить как в цирке по кругу.

Пора на простор. К тому же вы обещали научить меня стрелять. Сегодня и займемся. Извольте взять ружье.

Иван невольно усмехнулся ее капризно-повелительному тону, но выполнил приказание без возражений.

Часа через два лошади вынесли их к побережью. Здесь с невысокого холма вовсю распахнулась ослепительная синева Иссык-Куля, бесконечно уходящая к горизонту. Анна необыкновенно оживленная, с сияющими глазами, долго всматривалась в даль.

- Были б крылья, полетела бы как птица над водой! Какая вокруг красота! А вы, Ваня, наверное, уже привыкли к здешним местам и вас ничто не удивляет, сказала она, впервые обращаясь к нему просто по имени.

Такое обращение для менее чуткого уха могло бы прозвучать как свидетельство дружеского расположения, и только, но Иван уловил в нем нечто большее. "Не знак ли это того, что наконец всё, столько дней копившееся между нами вот тут, сей же час выйдет наружу?" - все больше волнуясь, спрашивал он себя и со сладкой тревогой ждал наступления этого момента. Словно почувствовав его смятение, Анна бросила на него кокетливо-вызывающий взгляд, и пришпорила коня, направляясь к прибрежным кустам. Кони сами нашли просвет среди зарослей и вышли к песчаной кромке, гладко вылизанной волнами.

- Давайте отпустим лошадей и погуляем по берегу, - предложил Иван и, спешившись первым, протянул руку Анне. Обычно она соскакивала с коня без посторонней помощи, но на этот раз вышло неловко. Нога наездницы запуталась в стремени, и Ивану, чтоб не упала, пришлось подхватить ее на руки. Она вскрикнула и прижалась к нему. Целуя ее на ходу, он направил шаги к кустам...