Андрей Ястребов - Боже, спаси русских!

Отечественные философы и литераторы также не могут удержаться от восторженных похвал. П. А. Бакунину принадлежат следующие слова: «И если мы, русские, чем и можем хвалиться в нашей убогой жизненной среде, то только образом русской женщины»; «...нигде никогда не бывало, да нигде и не может быть женского образа чище, проще, задушевнее, величавее и прекраснее».

В XX веке особенно часто встречается тезис об особом влиянии женщины на бытие нашей страны. Иван Солоневич подчеркивает, что роль русской женщины для России является решающей. Англичанин С. Грэхем, описывая место женщины в российском космосе, заключает: «Россия сильна женщинами».

России вообще свойствен мессианизм, и чаще всего он приобретает женское лицо. Связано это с христианскими представлениями о том, что побеждать нужно не силой, а кротостью и любовью. Женщина становится символом национального спасения. «Россию спасет Женщина», «Россию спасет Мать» – подобные высказывания бесчисленны.

Особое значение подобные мысли приобретают в период торжества тоталитарных режимов в Европе. О спасительной миссии женского начала для России в ее борьбе против тоталитаризма как порождения грубой, ложно понятой мужественности писали, например, Иван Ильин и Даниил Андреев. Свидетельство популярности этой идеи – строки из работы Шубарта: коммунизм противоречит женственной природе русской сущности; женщина – смертельный враг большевизма, и она его победит; в этом мировое предназначение русской женщины: «У нас есть серьезные основания для надежды, что русский народ спасет именно русская женщина».

Читаем Островского, Тургенева, Гончарова, Некрасова, и убеждаемся, что русская женщина – сильная, цельная натура, способна на решительные поступки и может всем пожертвовать ради любви.

А что же герой-мужчина? У него как раз с решительностью дело обстоит из рук вон плохо. Если уж он пойдет на какие-то серьезные шаги во имя любви, то именно тогда, когда уже поздно, прошлого не воротить – героиня вышла замуж за другого или вообще уехала куда-нибудь. Наш герой часто трусит прямо во время любовного свидания, дезертирует с него, точно с поля боя. Это свойство подметил еще Чернышевский в статье «Русский человек на rendez-vous». Герой страшится великой любви и делает все возможное, чтобы ее избежать. Исключения немногочисленны.

Высказывания о русском мужчине и в наше время звучат пессимистично. Виктор Ерофеев отчасти прав: «Мужчина состоит из свободы, чести, гипертрофированного эгоизма и чувств. У русских первое отняли, второе потерялось, третье отмерло, четвертое – кисель с пузырями».

Писатели, философы, фольклористы и психоаналитики в один голос говорят об «имманентной женственности» русской души и русского национального характера. «Тайна души России и русского народа, разгадка всех наших болезней и страданий – в недолжном. В ложном соотношении мужественного и женственного начала», – писал Н. А. Бердяев, отмечая недостаток «мужественности в народе, мужественной активности и самодеятельности».

В русском языке и народной культуре Россия выступает в образе матери. Образ женщины ассоциируется с образом матери, отношения строятся по модели: терпеливая мать – непутевый сын. По словам Георгия Гачева, «субъект русской жизни – женщина; мужчина – летуч, фитюлька, ветер-ветер; она – мать сыра земля».

Россия – «женская» страна, согласно исследованиям межкультурной коммуникации. Речь идет о системе ценностей, превалирующих в обществе. Так называемые «мужские» культуры ставят во главу угла соревновательность, оценочность, амбициозность и накопительство материального богатства. Для «женской» культуры важнее всего отношения между людьми и качество жизни. Именно эти ценности наши соотечественники называют наиболее значимыми. Такой расклад многое объясняет в России – почему русские женщины так заботливы, добры, почему они поддерживают мужчин и почему у них так развиты материнские инстинкты.

О РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ И ЛЮБВИ

Итак, rendez-vous.

Объяснение девушки: неподдельный испуг и поддельная бравада. В партии мужчины доминирует неуверенность. Фишка в том, рассуждает Онегин, Печорин, Рудин и прочий совокупный герой-мужчина, чтобы заставить девушку умолять тебя позволить тебе помочь. А потом ты по бесконечной доброте душевной, окажешь ей любезность – разрешишь тебе помочь.

Полюбить женщину. Ради уюта. Покоя. Детей. Безопасности. Чтобы не быть одному. По всем, как говорится, обычным причинам – не для героя русской литературы.

Мысль об обзаведении семьей, чтобы вести жизнь приличного человека, обремененного серьезными отношениями, кажется Онегину, Печорину, Рудину и прочему совокупному герою-мужчине русской литературы не менее экзотичной, чем заняться наркотрафиком из грибоедовской Персии в карамзинский Париж.

Любовь – это тема, к которой обычно русский герой-мужчина равнодушен, но может вдруг разразиться мнением. Отметим, мнением банальным: про хандру, про печаль, опять про хандру. Вновь про печаль.

Вопрос.Интересно, есть ли у героя-мужчины русской литературы какое-нибудь хобби, любимые занятия в свободное время?

Ответ.Не интересно. Нет у него хобби, кроме хандры.

Вопрос.Интересно, можно ли считать хандру любимым занятием героя-мужчины русской литературы?

Ответ.Не интересно. Нет, он слишком хандрит, чтобы у него было любимое занятие.

Вуди Аллен как-то сказал, что, если секс получается, все остальное получается также.

Похоже, у нашего человека ничего не получается. Особенно секс. Сейчас прозвучит экспозиция самого смешного анекдота: «Летит самолет, в нем сидят пьяный француз, немец-раздолбай и сексуальный русский...» Не смешно!

Вот он идет, наш герой-любовник на полставки.

Вот она, отечественная любовь – музыка природы для людей, которые не любят музыки и природы.

С любовью в русской литературе как-то тяп-ляп. Все как-то у героев неважнецки выходит.

В жизни все как-то обустраивается. Так или иначе, почти каждый находит своей душе пристанище. Девушки выходят замуж, рожают, бабятся, готовят обеды, стареют. И нет во всем этом ничего пошлого. Но только не для писателей.

Может, единственное, что в жизни отсутствует и чего в литературе избыток, – так это душераздирающие конфликты четырехстопным ямбом: чтобы встретились наши герои, повлюблялись, а потом давай друг друга психологически мутузить. Она его в четыре стопы, а он ее – ямбом, ямбом.

Конечно же бодрые литературные пророчества и грустные эпитафии куда интереснее, чем муж, обеды и дети. Редко кто из авторов наших романов предупредил: «Милая девушка, для счастья потребны характер и железная настойчивость, вера и любовь. А надежды – так этого у любого хоть отбавляй».