Андрей Ястребов - Боже, спаси русских!

Безусловно, литераторы в обилии предлагают всевозможные экстремальные случаи вероятных любовных кандидатов. Появится, к примеру, какой-нибудь радикалист и прочитает лекцию об идеологическом счастье – наша девушка тут как тут, у двери с чемоданчиком стоит, ожидает. Но красивых идей не напастись, чтобы обеспечить счастье каждой героини. Точнее, каждой женщины.

Отечественной литературной женщине свойственна эксцентрика. Авторам как бы невдомек, что побудить ее совершить экстравагантный поступок, а то и сотню дерзких выходок намного легче, чем, к примеру, отправить на курсы больничных сиделок. Или устроить на любую другую добротную работу.

Упаси господь упрекать писателей в нежелании социализировать литературных героинь и побуждать девушек осваивать профессиональные высоты. Речь лишь о том, что в русской классической литературе куда более интересен образ страдающей девушки, нежели героини, тихонечко и без любовных истерик созидающей более или менее удовлетворительную повседневность.

А жизнь редактирует характер многими оскорбительными подробностями. Учатся наши женщины на своих ошибках. Некому их надоумить и образумить.

Идеализация русской женщины возникла в XIX столетии. По мнению Чехова, русские мужчины, будучи идеалистами, предпочитают разговаривать о высоких материях или о женщинах, причем одно сливается с другим: «Мы хотим, чтобы существа, которые рожают нас и наших детей, были выше нас, выше всего на свете. У нас в России брак не по любви презирается, чувственность смешна и внушает отвращение, и наибольшим успехом пользуются те романы и повести, в которых женщины красивы, поэтичны и возвышенны».

Возвышенности в нашей русской любви – хоть отбавляй, сама она сложная, запутанная и, как правило, невзаимная. Вуди Аллен, к примеру, создал фильм по мотивам русской классики «Любовь и смерть». Одна из героинь пытается вкратце обрисовать ситуацию в своей личной жизни: «Я влюблена в Алексея, он любит Алису, а у Алисы роман со Львом, Лев любит Татьяну, Татьяна без ума от Симкина, Симкин обожает меня... Сестра Татьяны любит Тригорина как брата ...Я люблю Симкина, но по-другому, чем Алексея». Американцу удалось схватить суть: русские женщины – существа сложные и противоречивые. Прежде всего, они уверены, что любить – значит страдать. Впрочем, не любить – это все равно страдать. Главная героиня фильма, Соня, по примеру женщин Достоевского, очень любит вести со своими воздыхателями глубокомысленные философские беседы. Тем не менее она любит Ивана, он «картежник, пьяница, неандерталец», и в нем есть «животная притягательность».

Как-то все брутальненько выходит. На деле не совсем так: у них, русских, чувственное начало не может быть на первом месте! Вуди Аллен исправляется, редактирует мотивировку. Соня полюбила Ивана, потому что он коллекционировал бечевку. Вот она, русская оригинальность! Далее по нисходящей. Ивана убивают на войне с Наполеоном, а Соня с женой Ивана вместе молятся о его душе в церкви, прижимая к сердцу мотки бечевки.

Как вы понимаете, Вуди Аллен просто иронизирует над западными стереотипами, сложившимися вокруг таинственной русской души. Мнение о русских женщинах у режиссера самое лестное. Они с изрядным интеллектуальным потенциалом сочетают неимоверную страстность.

Вернемся все же к русской литературе и философии. Как говаривал герой Островского: «Любить и страдать – вот что мне судьба велела». И Николай Бердяев того же мнения: «Мне всегда казалось странным, когда люди говорят о радостях любви. Более естественно было бы при более глубоком взгляде на жизнь говорить о трагизме любви и печали любви». После этой цитаты, читатель, следует потереть ушибленную грустным словом душу.

Как тут не вспомнить русские песни о любви: «Лучинушку», «Рябинушку», «Ноченьку», – грустные, протяжные, о разлуке и невозможности встречи. Так и писал о русском Эросе Георгий Гачев: «Выше сладострастья – счастье мучительное, дороже страсти – нежность».

Герои Тургенева в романе «Накануне» ведут беседу о том, является ли любовь «соединяющим словом». В конце концов они приходят к выводу, что является, но только не «любовь-наслаждение», а «любовь-жертва».

Почти все знаменитые любовные истории русской классики, от «Бедной Лизы» Карамзина до «Темных аллей» Бунина, заканчиваются трагически. Чего угодно ищут русские люди в любви, но только не благополучия и совсем не душевного покоя. Они знают, что любовь есть жертвенность.

Не о благополучии думала булгаковская Маргарита, когда полюбила своего Мастера: «Любовь выскочила перед ними, как из-под земли выскакивает убийца в переулке, и поразила нас сразу обоих!» Не о счастье, не о спокойствии мечтал доктор Живаго, влюбившись в Лару. Под маской любви к ним просто пришла Судьба.

Посмотрим на реальных исторических героинь. Жена протопопа Аввакума, смиренная протопопица, верная ему подруга во всех злоключениях. Она поддерживала мужа в его борьбе за веру: «Аз тя и с детьмя благословляю: дерзай проповедати слово Божие по-прежнему, а о нас не тужи...» И когда сослали их с малыми ребятишками в Сибирь, держалась стойко. Лишь иногда падала духом... Бредут они, ссыльные, спотыкаясь и падая, по снежной равнине, спрашивает бедная супруга у мужа: «Петрович, долго ли муку сию терпеть?» А он ей: «Марковна, до самыя смерти». Вздохнула жена и отвечает: «Добро, Петрович, ино еще побредем».

Наталия Долгорукая разделила горькую участь своего попавшего в немилость жениха, сменила в один час богатство и веселье на нищету и беды, на ссылку в Сибирь: «Я не имела такой привычки, чтобы сегодня любить одного, а завтре другого... Во всех злополучиях я была мужу своему товарищ. Я теперь скажу самую правду, что, будучи во всех бедах, никогда не раскаивалась, для чего я за него пошла... Все, любя его, сносила, сколько можно мне было, еще и его подкрепляла». После смерти мужа Наталия ушла в монастырь.

Вспомним свояченицу Радищева, последовавшего за ним в Сибирь... Не забудем и самоотверженную любовь жен декабристов...

Исследователь русской культуры Юрий Лотман выделял три типа традиционного поведения русских женщин. Первый тип, о котором уже шла речь, – женщина-героиня, защитница, покровительница, именно та, которая «в горящую избу войдет». Культ Богородицы, который занимает огромное место в православии, призывает женщину-мать к жертвенности. Всякая любовь становится у нее материнским чувством. «Такие женщины были и среди наших бабушек и мам, но их мало среди молодежи» – так считают психологи.

Журнал «Time out» провел опрос среди известных людей, с каким образом ассоциируется у них понятие «русская женщина». Ответ «декабристка» был одним из наиболее частых. К примеру, так считает журналист Максим Кононенко: «Декабристка. Хотя я не понимаю, почему всех так изумляло, что декабристки последовали за своими мужьями в ссылку, по-моему, это естественная линия поведения для женщины».